– Я думаю, что ключом к разгадке всего происходящего является пропавшая дочь Анисима, – заявила Ася, прервав молчание, – Если мы сможем понять, что с ней произошло, то, возможно, у нас все получится. По крайней мере, будем знать, что делать дальше.
– Ася, я не представляю, как это возможно, честно скажу. Ты подумай, даже по горячим следам никто никого найти не смог, включая милицию. А мы что сможем сделать? Тут даже из очевидцев тех событий практически никого в живых не осталось, ни улик, ничего…
– Но ведь не бросим же мы все как есть?! – воскликнула она, – Ведь надо хотя бы попытаться выяснить, что здесь происходит! Иначе, зачем мы вообще сюда приехали? Хочешь все бросить, да?..
– Тихо-тихо! – поспешил я ее успокоить, – Раз уж приехали, то все выясним. Я обещаю, что ничего не брошу, и не остановлюсь, пока мы не узнаем все, что сможем… Кстати, а ты брала какое-нибудь оборудование своего отца?
– Только рации, как мы и договаривались, – уже спокойно ответила Ася, – Там еще дозиметр был, ИК-камера, датчик какой-то…
«Мы договорились брать только рации, когда я еще думал, что все собранные вещи придется на себе тащить из Минска в Борисов, – мысленно сделал я замечание, – Сейчас, думаю, неплохо было бы по дому пройтись с дозиметром и осмотреть его в инфракрасном излучении. Кстати, на хера нам эти рации сдались-то, вообще? Вот их-то как раз таки можно было и не брать…»
– Ну и правильно, – сказал я вслух, – И так вещей много. Ты знаешь, я хочу завтра попробовать на чердак проникнуть. Интересно, что там каталось такое.
– Кстати, да! – воодушевилась Ася, – А вдруг там какие-нибудь вещи сохранились старинные!
«Старинное мышиное говно там точно имеется», – предположил я.
– Как ты себя сейчас чувствуешь? – спросила вдруг Ася.
– Температура опять поднялась, но небольшая, – ответил я, прислушавшись к ощущениям и пощупав самому себе лоб, – Около тридцати восьми.
– Выпей еще таблетку и давай спать. Ложись, в палатку, наверное, – предложила она, неуверенно.
– Не, – отказался я, – А ты куда? На пол? На лавку? Хочешь, чтоб тебя барабашка ночью растерзал?
– Так и я с тобой, – видимо немного стесняясь, тихо проговорила Ася.
«Вот. Все-таки удастся с ней переспать. Жаль, что только в прямом значении этого слова, – задумался я, потирая щеки и подбородок, уже покрывшиеся колючей щетиной, – Бля, а я-то, кажется, свои бритвенные принадлежности дома забыл. К концу нашей экспедиции буду выглядеть как истинный старообрядец. Местные решат, что я обратился в их веру. Или что Ася обратила меня в ислам. Вообще-то, второе они вряд ли подумают, так как усы же мне тоже сбрить нечем. Хотя, какая им разница, есть усы или нет? Сомневаюсь я, что они разбираются в нюансах. Для них, наверное, коль есть борода, то, значит, альбо118 чурка, альбо кацап…»
– О чем задумался? – прервала мои измышления Ася.
– Да вот думаю, что если ты еще и брыкаешься во сне, то я, пожалуй, откажусь, – ответил я, – То, что ты храпишь – это ладно, я тоже иногда грешу этим…
– А разве я храплю? – всерьез удивилась Ася.
– Еще как! Ты думаешь, почему я предыдущую ночь не спал? Я даже боялся, что палатку сдует.
Ася сообразила все-таки, что это я так шучу неостроумно, рассмеялась…
***
Перед сном я вышел на улицу, чтоб покурить и посетить уборную. От холода трясло, и страшно было, вздрагивал от каждого шороха, шугался теней и очертаний предметов. А уже возвращаясь из сортира, пнул нечаянно что-то черное и круглое ногой; это кругло-черное нечто прокатилось по тропинке с полметра, застряло в траве. Присел на корточки, посветил, осмотрел, понял, что это ежик, скрутившийся в клубок.
«Надеюсь, что не убил его, – подумал я, – Если вдруг убил, то не прощу себе этого – удавлюсь как цыган Тишка».
Нет, все с ежом было в порядке. Буквально через полминуты он слегка развернулся, высунув свою мордочку. Я, убедившись самолично, что зверек жив и с виду здоров, собрался, уж было, уходить, но тут в голову пришла идея показать его Асе, порадовать, так сказать, ее.
«Ух! Колючий, сволочь! – про себя ругался я на ежа, попытавшись вначале взять его голыми руками; выронил, потом снова поднял его, спрятав руки в рукава куртки, – Надеюсь, что он не кусается…»
Кое-как донес зверя до сеней, на вытянутых перед собою руках, поместил его в один из деревянных ящичков, похожих на почтовые, находившихся там же, вошел в дом.
– Чего ты там в сенях шуршал? Зачем пугаешь? Я уж думала, что опять полтергейст, – встретила меня Ася с претензиями.