Сень — шатер, помещаемый над мантией Государственного герба.
Бурелет — жгутик из ткани, закрепленный на шлеме и окрашенный теми же цветами, что и щит.
Девиз — краткое изречение, принятое дворянским родом и помещаемое на ленте, чаще всего внизу щита
Экзотическое для русского слуха слово «экслибрис» по-латыни пишется так: ex libris, а переводится: «из книг».
Этот бумажный ярлык, своего рода книжный знак, наклеиваемый владельцем библиотеки на книгу, обычно на внутреннюю сторону переплета.
Как правило, на экслибрисе можно обнаружить имя хозяина книги и рисунок, образно и лаконично рассказывающий о его профессии или литературных пристрастиях. Знающие люди даже утверждают, что экслибрис — «сгусток мыслей и чувств, посвященных книге», и может он «рассказать о человеке, владельце книги, многое такое, о чем безмолвствуют другие, даже официальные юридические документы». Тем, кто всерьез относится к «герботворчеству» и знает цену семейному архиву, домашней библиотеке, без экслибриса не обойтись.
Тем более, что история его богата и славна.
Родиной экслибриса считают Германию, где он появился незадолго до книгопечатания, и было это в XV в. А в XVI в. экслибрис достиг своего расцвета, ведь над его созданием трудились А. Дюрер, X. Хольбейн-младший, Л. Кранах-старший.
В XVI–XVII вв. в моде были экслибрисы геральдического характера, т. е. с гербами, но иногда на них помещались еще и портреты владельцев библиотек, изображения домов, замков, монастырей, аллегорические и символические фигуры.
В XVII в. с экслибрисом познакомились и в других европейских странах, а затем и в Америке.
К XVIII в. торжественный стиль этих миниатюр сменился легкими и изящными композициями в духе тогдашней эпохи.
В России экслибрис явился модным поветрием во времена Петра I. «Птенцы гнезда Петрова» — Я. Брюс, Д. Голицын, лейб-медик Р. Арескин расклеивали экслибрисы на книги своих собраний.
Однако гораздо раньше, в конце XV в. игумен Досифей из Соловецкого монастыря сам рисовал подобие экслибрисов на рукописных книгах монастырской библиотеки.
Русский экслибрис XV века
Экслибрис работы А. Дюрера
А еще во времена Киевской Руси, когда книга ценилась наравне с драгоценностями и принадлежала лишь знатнейшим и богатейшим, писец обязательно вписывал имя заказчика, будущего книговладельца в текст послесловия.
Любопытно, что известнейший литературный памятник Древней Руси «Изборник Святослава», оказывается, писался не для князя Святослава Ярославича, а для его старшего брата Изяслава, сидевшего до него на киевском престоле и изгнанного из стольного града, когда его захватила дружина Святослава. Все перипетии междоусобицы прошли в течение трех недель, и именно в это время корпел над последними страницами «Изборника» дьяк Иоанн, а из-под пера его вышла полная горького укора фраза: «Оже ти собе не любо, то того и другу не твори». Включенная в послесловие вне связи с текстом и написанная не на месте, она кажется излишней лишь на первый взгляд… А взял этот афоризм дьяк Иоанн из «Мудрости Иисусовой» и в первоисточнике звучит она так: «Не глаголи на брата неправьды, ни другу того сътвори, еже ти себе не любо».
После восшествия на киевский престол Святослава имя его появилось и в послесловии, и в начале книги, и на миниатюре, изображающей все семейство Святослава…
С тех пор и до XIX в. собирание книг было уделом знатных сословий, и поэтому на их экслибрисах изображались, как правило, родовые гербы, но со второй половины XIX в. владельцами библиотек становятся писатели, художники, музыканты, ученые, просвещенные «буржуа», и сюжет на экслибрисе вытесняет герб.
Немецкий экслибрис XX века
Экслибрис князя В.Одоевского
В нашей стране на рубеже XIX–XX вв. экслибрисы создавали художники знаменитого «Мира искусства» — А. Бенуа, Е. Лансере, Д. Митрохин, М. Добужинский, А. Остроумова-Лебедева, Г. Нарбут, С. Чехонин.
Общее количество русских экслибрисов за 250 лет существования составило к тому времени 10 тысяч.
В 20—30-е гг. нашего столетия облик советского экслибриса определяли мастера графики — В. Фаворский, А. Кравченко, Н. Купреянов, Н. Пискарев.