Купцы двора святого Олафа из уважения к положению Озарии Феофелактовича пустили братьев в Ропату14, где на первом этаже, под каменными сводами, хранились товары. Однако всё, что могли они предложить братьям, это иглы и несколько серпов из местечка Золинген. Братья печально, без покупок, пошли на Немецкий двор. Но там выбор был ещё беднее, всего несколько дверных петель и два железных обруча на бочку, правда, большую.
–Не сезон,– просто объяснили немцы.
Пока солнце еще не село, братья бегом, сшибая углы, по кривой Михайловой улице вернулись к Готам. Но там староста церкви святого Олафа, уже не открывая ворот, ответил им отказом, так как слуга Никиты Захарьевича из Кучковичей, уже отвешивал серебро за серпы и иглы. Более железа на продажу у купцов не было. Пришлось братьям брать взаймы, у попа Пятницкой церкви, две чушки новгородского болотного, кричного железа, да и то с большими уговорами, и на кабальных условиях вернуть в два раза больше чушек через три недели!!!!
Казалась мелочь, незадача, но на следующий день тятя – Озарий Феофелактович, следуя какому-то наитию, отправил своих людей скупать железо по всей волости. А если получится, то и на княжеском кормлении железо скупать. Через три дня, посадские люди с Торговой стороны, уже отчаянно торговались с Рушанами в Старой Руссе за кричное железо. А более смелые, собирались в ватаги, чтобы дойти до Смоленска за железом. Хотя толком никто ещё и не знал для чего, именно сейчас, железо понадобилось и кому. Но, видя пример Озария Феофелактовича и Никиты Захарьевича, что из Кучковичей, народец новгородский смекнул, что,
– «….оно им очень надо и его им надо много…..».
Постепенно вся Торговая сторона, а за ней и Софийская поднялись на поиски железа. Искали, где только можно и где не можно; – в соседском дворе, на Пробойной улице, или на дворе архиепископа Спиридона, среди яблонь Райского сада, что с северной стороны Софийского собора.
Наиболее деятельные или лучше сказать бесстыдные новгородцы, в поисках сокрытого от глаз людских железа, лазили даже в колодезь святителя Никиты, находящийся против бани, построенной, согласно преданию, самим святителем Никитой. Такие деяния, конечно, не нравилось архиепископу Спиридону, любившему париться в мыленке, в окружении колон красного камня, подобно тем, что были в банях Царьграда15!
Но, полное железное сумасшествие началось через неделю, точнее, на день Святого мученика Ерминингельда, царевича Готфского16, тогда когда Васька Беспалый привёз купцам двора святого Петра, солёной красной рыбы, и живой стерляди по уговору, для пропитания. Произнеся клятвы; верности и честности, в торговых делах, он по древнему обычаю обильно подтверждал пивом и вином истинность своих клятв, и заставлял делать тоже самое, и старосту двора святого Петра.
Староста, от такого количества «истинности и честности» не удержался, и с благодарностью за личное уважение и честность в торговых делах, сказал Ваське, по секрету, «….что у купцов иноземных железа нет, и ещё долго не будет. Всё железо ушло на подготовку к войне с неверными, в Святой земле и к отпору неверным в самой Империи Великой Германской нации. Император (Великой Нации) собирает воинов на борьбу с неверными, стоящими уже на границах лённых земель, и если»,– тут староста перешёл на шёпот, – «Басилий захочет – то староста, письмом к имперцам, расскажет о благородности Басиля, и Басиль, попав на службу к императору, прославит своё имя». В благодарность за «великое ручательство» перед лицом имперских чиновников, в честности «друга Базиля», староста просил лишь пустяк – солеварницы Васькины, в аренду годов на пять – десять, под десятину от доходов в год!
Василий к имперскому предложению, старосты отнёсся спокойно, ему за эти солеварницы, лет шесть назад, и невесту из-за моря предлагали, чуть ли маркграфиню из Ютландии, родственницу Гиты Гарольдовны, матери князя Мстислава Владимировича. Однако, про то, что заморское железо ушло на войну с неверными, он сделал пометку на бересте, чтобы не забыть назавтра. Проспавшись, на следующий день, после молитвы Николе Чудотворцу он, никому ничего не говоря, поднялся вверх по Волхову, затем, пройдя по Ильменю 20 верст к своим рудознатцам, на тайную заимку, дал им наказ заложить ещё восемь железоделательных печей. Вернулся Василий, на следующий день, тайно хоронясь по берегам Волхова, однако не уберёгшись.
Гераська Кособрюхий увидев его лодку, крадущуюся по течению по левому берегу Волхова, заросшего кустарником, на закате. Побежал сразу к Озарию, делиться добытой новостью, что богопротивный Васька Беспалый Колмовчанин ходил куда-то по тайным делам, а не по бабам. Сам-то Гераська, до того как увидел лодку Васьки Беспалова, второй вечер сидел на берегу Витки17, якобы для починки рыбных ловов, но его сухие; порты, сапоги, рубаха, и осенний холод, говорили всякому прохожему горожанину, что Гераська тут не праздно ловы чинил, а чего-то удумал.
15
Конечно, преувеличение. Банька была максимум 5 на 6 или 7 метров, но колонны были, хотя и маленькие.