– Поклон вам от брата, – протянул грамотку, бережно упакованную в узкий берёзовый туесок пролитый воском, чтобы вода, если вдруг какая неприятность не подмочила грамотку.
– Ты ли Василий?
–Да я.
–Подрос то как, за двадцать семь лет. Что ж входи ватажник Новгородский,– старик открыл ворота пошире и маленькое посольство вошло во двор усадьбы, действительно избежавшей пожара.
– Кобыла Захарьевич, можно спросить, чего всё горело, а твой двор нет, – обратился к хозяину любопытный Арсений.
– Когда татары город подожгли, я ворота оставил открытыми, они как увидели амбар с овсом, так сами огонь тушить стали, овёс весь взяли, но всё остальное в целости осталось и головы наши тоже,– ответил Кучкович.
–Чего все так не сделали?
– Да бог его знает, пьяные все перепились, тут войска вражьи стояли под городом, когда народец на правёж богатые дворы грабить стал.
–А ваш чего не пограбили?
– Так я ворота открыл и в погреб всех пустил они там, и перепились все, ну, а потом когда татаре на стены пошли не до правежа уже было,– ответил умный Кучкович монаху.
– Людей, небось, много побили?
–Нет, тут народец прыткий, в лес, как пожар начался, побёг, через речку и болото. Ну, прибили человек двадцать стариков да особо умных, ну девок потискали, всё как всегда, входите же в терем, чего встали? – пригласил всех хозяин.
– А баня будет,– спросила Кристина.
– Конечно, как же без бани– то, мы же христиане, – Ответил Кобыла Захарьевич в святом крещении Лука.
Только тогда, когда посольские гости наелись, напились в баню сходили, Лука Захарьевич Кучкович по прозвищу Кобыла при свидетелях открыл туесок и прочитал Грамотку.
От Никиты к Луке.
Что дали нам родители тем и владеем. То, что у тебя произошло, дошло до князя Олександра. А теперь это разносит Его брат Ондрей. Так что позаботься об этом и город ставь. Как в Переславль князь вернется, ему крест целуй. Пришли ему же буро-красный плащ, а я деньги отдам. Да скинь, сколько дашь за сукно.
Умилосердись же, брат, дай мне место на задах города, не на чем кормиться будет, как к тебе приеду. Я и в прошлом году надел хотел, а теперь бы я надел взял и послал денег тебе, а не князю.
И еще теперь я слышу, что соседи наши больны. Если их Бог приберет, то пришли их сына ко мне, пусть он побудет у меня за сына, и я им утешусь, а потом отошлю обратно в город. Если же не исполнишь того, то я предам тебя Святой Богородице, перед которой ты приносил клятву.
Дай подателям сего железа. Если же не дашь, то, сколько сраму ни заставит Владыка меня принять из-за этого железа, он весь твой.
И кланяюсь тебе
Никита.
Хозяин задумался.
– И много железа надо,– спросил он.
–Не очень, на одну лодью.– Ответил Василий.
–Лодьи, бывают разные, с плоским дном, однодревные, с комарами71, или без.
Васька, привыкший к новгородским стандартам, призадумался, чего-то подсчитал про себя и изрёк,
–Чтоб на сто пудов, волок нам не нужен, значит однодревную. (Переведём на более понятливый язык. Грузоподъёмность – тысяча шестьсот килограмм, не плоскодонка, с килем для морского плавания).
–Есть такая, десяти вёсельная, потяните? Людей – то не дам, сейчас они лес рубят, как земля оттает, так городок ставить будем.
– Потянем, не волнуйся, – ответил за всех Василий.
–Ну, что ж пошли почивать, завтра день тяжёлый, железо искать будем,– подытожил переговоры Лука Захарьевич.
Мужчины ушли в отдельную комнату на первом этаже, а Кристину повела наверх специально отданная ей в услужение девица. Дом Луки Захарьевича отличался, от Людкиного терема лишь тем, что был построен из дуба и крыт берёзовым тёсом в прокладку из соломы для тепла, и ещё оконца имел маленькие затянутые бычьим пузырём, а не слюдяные.
Кристина позволила себя раздеть и после краткой молитвы легла в заботливо нагретую постель. Сон сразу увёл её в страну мечтаний и сновидений, где её ждали дети и любимый муж. Утром прислужница принесла ей теплой воды для умывания, после, терпеливо ждала, пока Кристина выберет наряд к завтраку.
Московская кухня мало отличалась от новгородской, лишь, только большее количество хлебных вкусностей свидетельствовало о том, что они находились в низовых землях, которые кормили Новгород хлебом. После завтрака оставив монаха, молиться за всех, чтобы не терять времени на службу, во главе с Лукой Захарьевичем посол и два его сопровождающих пошли искать железо. Задача лишь на первый взгляд казалось простой: найти сгоревший дом, затем найти целый погреб, из погреба вытащить сто пудов железа, осложнялась тем, что толстым слоем лежал снег, а земля промёрзла на пол сажени. Но худо-бедно, через шесть часов поисков отряд поисковиков наткнулся на вход в погреб. Васька полез первый и выволок один на свет божий четыре пуда железных чушек.