"Социальная педагогика" (пользуясь выражением Горького) повести "Щепка", указывающая на исторические раны и атавистические предрассудки, вроде души, должна была помочь "выжечь окончательно из своего существа оставшиеся "занозы" исторического прошлого, чтобы стать смелым инженером неизбежного и радостного переустройства его".
Крошечное, в полторы журнальные страницы, предисловие к повести "Щепка" зафиксировало, кажется, факт чрезвычайной важности: появление в литературе — в результате "смелой попытки молодого талантливого художника" — героя-мутанта; то есть героя, какого еще не видала человеческая история. Похоже, что и в самом деле в ходе углубления революции, по мере того как ее беспощадный кровавый меч обнажал своими ударами "проклятое наследие" "вековых блужданий человечества", удалось добиться органического перерождения человека, и он стал "мощным по-звериному, цельным и небывало сильным инженером переустройства мира".
Обнаружив и указав на тот внутренний дефект, который мешает человеку перешагнуть через последний барьер, литературный критик переходной эпохи 1923 года приветствовал рождение героя, максимально свободного от каких бы то ни было душевных рефлексий, героя будущего.
В великой книге XX века, романе Дж. Оруэлла “1984", образ будущего возникает как эпоха "одинаковых и одиноких", где былое превращено в небыль и где отрицается сам факт существования людей, исчезающих без следа по ночам.
Малодушная сентенция Степана Трофимовича Верховенского"…придут, возьмут, и фью — исчез человек!" достигает в романе Оруэлла наивысшей степени реализации; а качество исчезновения становится абсолютным.
"Бывало это всегда по ночам. Внезапно будят, грубая рука трясет тебя за плечи, светят в глаза, кровать окружили суровые лица. Как правило, суда не бывало, об аресте нигде не сообщалось. Люди просто исчезали, и всегда — ночью (вспомним рекомендацию Срубова! — Л.С.). Твое имя вынуто из списков, все упоминания о том, что ты сделал, стерты, факт твоего существования отрицается и будет забыт. Ты отменен, уничтожен: как принято говорить, распылен".
Органическое перерождение личности в системе АНГСОЦ, тоталитарной сверхдержаве Океании, воюющей с двумя другими сверхдержавами по стратегической формуле 2 + 1 с регулярной перестановкой внутри слагаемых, продвинулось далеко вглубь, затронув уже генетический код человека.
В плоть и кровь людей навечно вошло чувство полной беспомощности перед временем. Времена точных календарей и хронологий канули, почти не оставив следа, житель Океании образца 1984 года не знает доподлинно ни даты своего рождения, ни даты смерти близких, ни календарной даты текущего дня. Стертость прошлого, сомнительность настоящего и безысходность будущего в скудном, убогом, ветшающем и разрушающемся мире, где площади, дома, сигареты, кофе, спиртные напитки названы одним и тем же словом "Победа", где квартиры пропитались затхлым запахом несвежей и нездоровой пищи, где царит острейший дефицит предметов первой необходимости, но зато мебель расставлена так, чтобы экран слежения ни на секунду не упускал человека из виду, — создали новый тип социального и личного поведения человека. Люди живут по привычке, которая превратилась в инстинкт, — с сознанием того, что каждое слово подслушивается и каждое движение подсматривается. Люди, даже наедине с собой (но в присутствии экрана-шпиона), надевают на себя официально принятое в Океании выражение лица — "выражение спокойного оптимизма"; они — уже инстинктивно — научились скрывать чувства, владеть лицом, делать то же, что другие.