Но так как ркрыть это полностью невозможно, а идея ограничения, естественно, начинала угнетать всех, народ отвечал на все это тем, чем он мог, — воровством во всех формах и на всех уровнях. Так ложь порождала ложь, из которой нет выхода.
Так закончила свое существование (идейное) одна из самых могучих рационалистических идей. Как и все рационалистические идеи, личинку смерти она несла в себе: противоестественность природе человека.
В отличие от рационалистических идей, гуманистическая идея исходит из прямо противоположного принципа — не человек ради общечеловеческой цели и даже не общечеловеческая цель ради человека, а человек сам есть цель всех усилий человека. Конечная цель человека — быть человеком, начальная цель человека — быть человеком, и на каждом этапе развития человеческой цели она остается одной — быть человеком.
Человек, осознавший себя человеком, прежде всего осознал свою ответственность. Жизнь рационалиста облегчена тем, что ответственность его отнесена ко времени приближения точки Б, которая, как мы знаем, может никогда и не приблизиться. Честный рационалист не может временами не испытывать приступов тоски и пессимизма от ощущения далекости и, как он, честный рационалист, догадывается, все отодвигающейся цели.
Человек, осознавший свою цель как цель быть человеком, не знает легкости безответственности, но он и не знает тоски от сознания неощутимости плодов своих трудов. Медленно зреет плод рационализма, если он вообще зреет и если, созрев, он может быть съедобен.
Человек, осознавший свою цель как цель быть человеком, может ежедневно пожинать плоды своих трудов. Каждый честно прожитый день — это достигнутая цель, это подарок самому себе. Но если ты сегодня оступился, то есть дал волю низости в той или иной степени, то этот провал ничем не может быть восполнен, никакой конечной целью. И если многие твои другие дни будут достойны цели, то есть человечны, то этот день, это падение так и останется на твоей совести.
Это — рана на совести. Разумеется, время залечит эту рану, как и все раны, но важно, что время лечит ее, а не ты, не твое оправдание. Сам ты простишь падение другого, если он своей последующей жизнью докажет, что достоин этого, но сам себя ты не оправдаешь, потому что тот золотой свой день все-таки ты сам загубил. Такое сознание будет укреп-пять мускулы ответственности в нашем столь безответственном мире.
Когда я вижу, с какой живой злостью некоторые наши либералы разоблачают корыстолюбивую подлость того или иного человека, я не могу освободиться от назойливой догадки, что они тайно завидуют этому человеку: и мы могли бы, а вот не позволили себе… Мне всегда хочется сказать такому либералу: "Согреши, милый, согреши 44 успокойся…" Острие нравственной требовательности духовно развитого человека всегда должно быть направлено на самого себя.
Не только для оступившегося человека, но и для человека, погрязшего в низости, надо всегда оставлять шанс на возможность возрождения. Так подсказывает чувство справедливости, и нет спокойствия души, если этот шанс не оставлен падшим. Разумеется, этим могут воспользоваться подлецы, но и терпимость и снисходительность небеспредельны, и живой разум и здравый смысл в каждом конкретном случае подскажут нам границы терпимости.
Благородство — высшая доблесть человека. Благородство — это отказ от причитающейся тебе выгоды в пользу недоказуемой, но существующей справедливости. Благородство — это поправка бога к общечеловеческой морали. Во многих случаях жизни обычной логики бывает недостаточно, чтобы поступить истинно справедливо, и тут человеку приоткрывается высшая логика, логика благородства.
В том, что это слово сейчас звучит старомодно, раскрывается величайший порок цивилизации. Сегодня мы со всей безусловностью можем сказать, что огромное большинство людей устроено так, что человек больше стыдится выглядеть глупым, чем подлым. Это многовековая накипь общественного мнения, созданная самим ходом цивилизации. По-видимому, первичный толчок был правильным, то есть он стимулировал в людях смекалку, любознательность, переимчивость, остроту памяти. Все это хорошо, но дело зашло слишком далеко: человек больше стыдится выглядеть глупым, чем подлым. Почему люди так часто стыдятся признать, что они чего-то не знают? Более того, почему так много людей судят и даже осуждают то, чего они не знают?
Если смысл нашей жизни действительно в том, чтобы от общественной системы А дойти до общественной системы Б, то действительно все, что служит быстрейшему прохождению этого исторического отрезка, оправданно.