Говорили, что ей отстроили дом ее богатые клиенты, которым она чуть ли жизнь не спасла, вымолила счастье у небес.
– 5 -
Особняк был трехэтажный, но типовой, с китайской черепицей.
“Безвкусица”, – про себя подумала Елена Васильевна, отметив разукрашенные под мрамор колонны и ламинат под паркет. Неопытному взгляду роскошь в виде золоченых люстр и винтовых лестниц могла затмить взор, но только не жене прапорщика, разбогатевшего бизнесмена, отстроившего за жизнь четыре дома в стилях от“хибары” до “французской виллы”.
– А за это, – Елена Васильевна пока ожидала приема, отколупала почти отвалившуюся плитку и посыпавшиеся за ней клей с цементом, – строителям руки и заодно ноги надо оторвать от одной сраной задницы, из которой те растут.
Мат и ругань, странным образом, подпитывали боевой дух Елены Васильевны и стремление выбраться из омута и мрака.
– Безвкусица, – еще раз повторила женщина, когда вошла в комнату, с пола до потолка уставленную разнообразными иконами и свечами. Из-за пламени стояло нешуточное марево, и образ ведьмы, сидящей за столом, слегка рябил. Хотя розовый шелковый халат с пушистым мехом, у Елены Васильевны имелся подобный, а также ряд хирургических операций, нарочито выставленных напоказ на престарелом лице, были видны и в дыму и говорили только о том, что деньги в жизни этой женщины появились сравнительно недавно. Этот закон знал каждый, кто любил уколы красоты: чем раньше начал – тем больше сохранил, а раз не сохранил – отрежь.
Собственно, Елене Васильевне было плевать на саму ведьму, которая молилась над свечами, прежде чем приступить к ритуалу для очередной клиентки.
– А что ты ко мне пришла? – хрипловатым голосом, не поздоровавшись, спросила Алина, и Елена Васильевна опешила, не успев достать листок с вопросами. – Ты скоро умрешь, а сама про женихов думаешь. Тебе о душе подумать пора, – бросила ведьма и равнодушно перевела взгляд на образ Крестителя, а потом вовсе закрыла глаза и стала беззвучно молиться.
Елена Васильевна почувствовала, как в жилах остановилась кровь.
– Иди, больше мне нечего тебе сказать, – махнула рукой на дверь ведьма и принялась целовать икону, просить ее о спасении то ли себя, то ли Елены Васильевны.
Голос, манеры, обстановка действовали гипнотически и, словно послушная кукла, Елена Васильевна вышла из кабинета. Ее тут же поймал молодой секретарь и кассир конторы, чтоб принять оплату, равную полугодовому бюджету в жизни молодой пенсионерки.
Она не могла прийти в себя даже тогда, когда одиноко уселась на лавку ждать электричку. И только приближающийся поезд разбудил ее сознание.
– Тварь! Мразь! Сволочь! Падла! – кричала бессильно Елена, прикидывая в голове безумные планы поджога загородной резиденции, ножевого убийства ведьмы или удушения собственными руками. Мешали только всплывающие образы высокого забора, лая доберманов и серьезных мужичков, охраняющих дом от незваных гостей.
Елена Васильевна пропустила свою электричку, готовая вернуться и выслеживать до последнего свою обидчицу, словно озлобленная до отчаяния киллерша из бульварных книг, которыми иной раз баловалась женщина в поездках.
– Да, буду сидеть в кустах, пока не посинею, но найду эту стерву и вырву ей глаза, – шипела, словно разъяренная гадюка, Елена Васильевна, практически дойдя до дома, но увидев воочию забор, кусты, закат солнца, полное отсутствие экипировки, воды и еды, она тем же упорным шагом вернулась назад к станции, в душе проклиная весь женский род, включая Аллу Богомолову, надоумившую ее обратиться за помощью к отъявленным мошенникам и бандитам.
Зато озлобленность подстегнула сознание не мешкать с операцией. И пока было не поздно, Елена Васильевна перезвонила в клинику и договорилась на завтрашний день.
– Сука, – вслух сказала Елена Васильевна, вспоминая неприятное лицо с надутыми губами, размазанными по слишком гладкой напудренной коже, которой достался прожиточный минимум на шесть месяцев молодого пенсионера.
Елена Васильевна ехала в электричке в другой город, экономя на бензине. Выходило шесть часов тряски с плохо пахнущими коллегами по пенсии вместо трех в эргономичном сиденье в белой коже в сопровождении любимой музыки. Но выбирать не приходилось – калькулятор прожиточного минимума работал на убывание.
"Померла б! Но теперь только назло тебе не помру!" – показала мысленный кулак магической стерве разъяренная пенсионерка.
Из-за излишних разговоров с самой собой на нее оглянулись попутчики. Взглядом, способным остановить табун диких мустангов, Елена Васильевна вмиг отогнала чужое любопытство. Старуха через место нехорошо цыкнула, но Елене Васильевне было все равно.