И как только Женя пришел домой, он снова до позднего вечера листал Степины стихи. Он уже был точно уверен, что сходит с ума. День девятый На утро понедельника Женя не смог встать с кровати, чтобы пойти в институт. Он выключил телефон, чтобы не слышать звонков от подружек, которые начали бить тревогу и усиленно звонить ему. Женя не хотел и не мог никого слышать. Он завернулся в одеяло и переполз с кровати на пол, где какое-то время пролежал, ни о чем не думая, и снова уснул. День десятый Женя долго сидел перед экраном монитора, на котором было открыто окошко «Сообщение без заголовка», и смотрел на мигающий курсор. Последние дни Женя вообще все делал очень медленно. Однако он уже начал учиться жить со своим безымянным чувством, знал, когда оно обостряется, а когда затихает. Наконец, Женя написал сообщение. «Привет. Как дела? (ненавижу этот вопрос, потому что на него всегда одни и те же ответы, но меня с детства приучили к стандартам). Ты не забыл, что завтра среда? Наш поход в сумасшедший дом остается в силе?». Ответ как всегда пришел почти сразу. Видимо, Степа очень быстро печатал.
«И тебе привет. Раз ты такой стандартный, то не буду повергать тебя в шок и дам стандартный ответ: нормально. Конечно, наш поход остается в силе, хотя я и не думал, что когда-нибудь найду себе провожатого для визитов в дурдом. Может, у тебя тоже поехала крыша? Знаешь, сумасшествие заразно!
У меня завтра занятия также до шести. Встретимся у памятника или уже у театра?»
Женя прочел письмо и криво ухмыльнулся. Да уж, Степа точно подметил. У него тоже поехала крыша. Причем, основательно.
«Давай у памятника. Вместе ехать веселей. Только пообещай, что ты не притащишь с собой эту Машу, я еще после того раза не отошел».
Далее Степа торжественно поклялся, что никакой Маши не будет, и они распрощались. А Женя снова начал смотреть на монитор. Ему хотелось написать что-нибудь еще, но он не знал, что. Вернее знал, но он не мог такого написать. Ему хотелось спросить, как у Степы на самом деле дела, что он делал в воскресенье, какое у него настроение, что интересного он прочитал или увидел, ему не терпелось выразить свой восторг по поводу Степиных удивительных стихов. Но ничего из этого он так и не написал. Почему-то на это у Жени не хватало духу.
====== День одиннадцатый ======
1
На этот раз Женя пришел раньше Степы, потому что сам прогулял свою последнюю пару и слонялся вокруг института без дела. Он ловил себя на том, что ничего не может делать, ни на чем не может сосредоточиться, что его мысли всегда где-то далеко. И еще… ему не хотелось это признавать, но он думал только о Степе. Вспоминал все их разговоры, все его взгляды, его голос, его смех и улыбку, которая заставляла его сердце биться чаще. ДА ЧТО ЖЕ ЭТО ТАКОЕ!
Женя начал искать сигареты, но выронил пачку, как только она оказалась у него в руках. Тогда он выругался так громко, что начал оглядываться по сторонам, чтобы удостовериться, что никто не слышал.
Когда дым попал в его легкие, Женя почувствовал секундное облегчение, которое только добавило ему мучений. В последние дни Женя очень много курил, он покупал «Marlboro» блоками, чего раньше никогда себе не позволял. Если бы родители видели это, они бы сошли с ума от ужаса. Решили бы, что он связался с плохой компанией и начали бы перехватывать его почту и телефонные звонки, но как хорошо, что они не видят!
Женя докуривал пачку, когда прозвенел звонок и пришел Степа. Женя наблюдал за его походкой: такая легкая и изящная, но не как у тех геев, что корчат из себя топ-моделей и виляют задом. Степа сам весь казался таким легким, как его рисунки, таким хрупким…
- Привет! Давно сидишь?
Он всегда такой улыбчивый, мягкий, не то что ты, угрюмый осел. Женя на секунду зажмурился, а потом снова открыл глаза.
- Нет, только что пришел, – Женя соврал и сам не заметил. Он начинал потихоньку ненавидеть себя. Но он не мог допустить, чтобы Степа заметил, что из-за него он не в себе.
Женя улыбнулся своей стандартной улыбкой, которую когда-то долго заучивал перед зеркалом и протянул Степе его папку.
- Прочитал? – прошептал Степа, медленно протягивая руку. – И что скажешь?
Женя чувствовал его волнение, видел его мерцающий, полный надежды взгляд. И на этом его стандартное терпение лопнуло. Женя отпустил улыбку и начал, сбиваясь, бормотать:
- Твои стихи свели меня с ума! Я никогда не читал ничего подобного! У тебя такой талант… это действительно потрясающе! Я не мог остановиться, пока не дочитал до конца! Я потом всю ночь не спал! Я даже не думал… не думал, что могу увидеть тебя с такой стороны! Ведь, знаешь, стихи – это самое сердце человека! Со мной никогда такого не было… это… я… – он окончательно запутался в своих чувствах, потому что не привык выражать их в словах, а Степа улыбался и молчал. Причем, он никогда ТАК не улыбался. Словно читал Женины мысли.
- Скажи, а ты часто говоришь правду? – спросил он.
И снова Женино сердце сорвалось с места, и снова это чувство пронзило его горячей волной.
- Нет, вообще-то, не часто. Наверно, это как раз и был первый раз.
Степа засмеялся.
- Я рад, что тебе они понравились. Я боялся, ты скажешь, что это полнейшая муть.
- А что, кто-то уже так говорил?
- Угадай с трех раз, кто.
- Отец?
- Да.
- А Маша что говорила?
- А она не читала.
- Что?! – Женя ушам своим не поверил. – Она же твоя подруга с детства.
- И что? Это же не значит, что я хочу показывать ей свои стихи. Маша всегда была озабочена только тем, есть ли у нас совместное будущее. Теперь я понял, что она до сих пор живет надеждами на это.
Подул сильный ветер. И судя по небу, того и гляди мог хлынуть дождь. Женя и Степа решили, что поговорить они могут и в троллейбусе. Не очень-то хотелось опять опаздывать.
Но сегодня они не опоздали, хотя, как оказалось, спешить было особенно-то некуда. Охранник на входе озадачил их новостью, что сегодня собрание клуба не состоится по непонятной причине.
Нельзя сказать, что Степа и Женя особо огорчились из-за этого. Они вышли из театра и обнаружили, что начался ливень.
- Ну и дела! – воскликнул Степа. – И что нам делать? Зонтика нет, придется тут стоять!
- Сигареты есть?
- Да, конечно. Я ведь помню о своем долге. А тебе не кажется, что ты стал слишком много курить?
- Ты заметил?!
- Ну, я не слепой вообще-то.
Женя вздохнул.
- Хорошо, а что ты еще заметил? – задавая этот вопрос, он почему-то не думал, что за ним последует ответ.
Степа прищурился и посмотрел на него таким пристальным взглядом, что Жене захотелось исчезнуть. Он не знал, куда девать глаза.
- Заметил твой нервный бегающий взгляд. Заметил, что ты не смотришь на меня. Заметил твои круги под глазами, говорящие о том, что плохо спишь. У тебя дрожат руки, и ты все время прячешь их в карманах. У тебя учащенное дыхание, ты все время переступаешь с ноги на ногу, словно не можешь стоять на одном месте. Ты фальшиво улыбаешься, потому что хочешь что-то от меня скрыть. А еще у тебя шнурки развязались… я ничего не пропустил?
Женя широко открыл глаза и выкрикнул:
- Чертовы психологи! – он пихнул Степу в плечо. – Все-то вы знаете!
Степа засмеялся, но взгляд его оставался таким же пристальным и цепким.
– Да ладно тебе. Не стоит принимать это близко к сердцу. Дело здесь не в психологии, просто я с детства отличался наблюдательностью.
- Плохая привычка! – пробурчал Женя и сел на корточки, чтобы завязать шнурки. Но руки совсем не слушались. Женя чувствовал на себе Степин взгляд. Он поднял глаза. Степа возвышался над ним, как победитель. Да, Женя, он сломал тебя. Этот парень с глазами ангела тебя сломал. Ты же от него без ума. И вдобавок ко всему он знает все, о чем ты думаешь. Даже сейчас. Женя покраснел и быстро поднялся.
Но Степа ничего не говорил по поводу Жениного сумасшествия. Он только улыбался. И был этот его взгляд, словно Степа задумал что-то.
- Знаешь, о чем я давно мечтал?
- О чем? – Женя говорил тихо, голос его не слушался.
- Побегать под дождем! – и Степа вышел из под навеса, встав под прямые струи ледяной воды. Он смеялся и кричал. – Черт! Как же холодно! А-а-а! Ты бы только знал!