Дерзкие эксперименты над языком действительно роднят Леннона с английским писателем-авангардистом Джеймсом Джойсом — та же напыщенность, употребление длинных и непонятных слов именуемых в английском языке столь же длинным и непонятным словом "годдлдигук". Поэтому, как знаменитый джойсовский "Улисс", впервые опубликованный на русском языке в "Иностранной литературе", так и рассказы Леннона нуждаются в весьма пространных комментариях, дабы иноязычный читатель, хотя бы приблизительно, смог оценить их полный смысл и, главное, шарм. Причем необходимо Объяснять не только чисто английские, порой бытовые, реалии, а даже обычные, но обыгрываемые слова, построенные на подсознательных ассоциациях.
Вряд ли Леннон читал "Улисса" в ранней молодости. Но когда прочел и его спросили, как ему нравится Джойс, воскликнул: "Как будто предка своего обнаружил!" Многие находят сходство прозы и стихов Леннона и с "бессмыслицами" Эдварда Лира, гротескной поэзией Томаса Элиота, особенно с поэмой "Бесплодная земля". В русской литературе сходство с Ленноном по "игре в слова" и владению родным языком, безусловно, принадлежит Николаю Лескову с его бессмертным "Левшой"…
Предлагаемые вниманию читателя рассказы Леннона взяты из его книг "Пишу как хочу" и "Испанец на работах" и представляют один из первых опытов перевода его прозы на русский язык.
Никита Кравцов
Я бродился 9 октебря 1940 года, когда говнацисты под предвозничеством Мудольфа Гитэклера сбрасывали на нас помпы*. Во всяком случае, в меня они не попали. Я ходил в развличные школы в Лиддипуле. Но к удавлению моей тетушки, так и не получил дипломба. Так как я являюсь членом самых знаменательных "Битлз", мои (а также П" Дж. и Р.) пластинки могут показаться некоторым из вас более завнятными, чем эта книга. Но все же, насколько мне кажется, эта коррекция коротких рассказок — самый уделительный умор, который мне когда-либо прихотилось чтить.
Да поможет вам и благосовокупит вас господь!
Приближалось рождество, а Рандольф пребывал в одиночестве. Где же были все его добрые приятели? Берни, Дейв, Никки, Элис, Бэдди, Фриба, Вигги, Найджел, Альфред, Клайв, Стэн, Фрэнк, Том, Харри, Джордж, Харольд? Где все они были в этот день? Рандольф грузно глязел на единственную праздничейную открытку, пришедшую от отца, который жил в другом месте.
"Не могу помять, как можно находиться в одиночестве в тот единственный день в году, когда тебе так бы хорошо пообещаться с дружком или с двумя", — думал Рангольф. Тем не мнение, он все же собрался духом навредить елку и повесить омелу. Совершенно неожирно раздался веселящий стукач в дверь. Кто же, кто может поступать в мою дверь? Он открыл ее, и увидел стоящих за ней кого? Никого, кроме своих приятелей Берни, Дейва, Никки, Элис, Бэдди, Фрибу, Вигги, Найджела, Альфреда, Клайва, Стэна, Фрэнка, Харри, Джорджа и Харольба — не так ли?
Вошли старые друзья-дружищи и кореша. С большой печатью на лице Рандов поприветивал их. Они вошли с шмутками, с мехом и криками: "Счастливого Рождества, Рандуб!" и другими сердечностями. А потом все накинулись на него и давай бить мощными удавами по голове, крича: "Ты никогда не нравился нам все эти годы, что знали тебя! Ты никогда не был по-настоящему своим для нас, ты, мягкая голова!"
Как вы понимаете, они убили его, и он, по крайней мере, не умер в одиночестве, не так ли? Веселого Рождественского, Рандольф, старый друг-трупище!
В небольшом приморском кабачке в Бристоу выпивало скандальное сборище скандалистов* и устроило свалку. (Перед отплытием на пояс огромных свекровищ на названный остров далеко за океаном.)
— Довольно, мои крепкие мерзавцы! — говорит Широкий Джон Сливер, входя в таверну и двигаясь на своей деревянной ноге к группе старых матрасов, которые попивали на многих морях.
— Где Попугач, который обычно сидит на твоем плече, Широкий Джон? — спрашивает Слепой Джю**, поднимая на него свой взгляд.
— Да ты не беспокойся, — отвечает Широкий Джон.. — Тем не менее, где твоя белая палка?
— Какого черта я могу знать, я ведь слепой.
Неожиданно подкрадывается Малыш Джек Хокинс — ненавязчиво и с головой, нежно зажатой в клещи.
— Йо-хо-хооооо! Джек-парнушка! — говорит Широкий Джон в своей типичной моряцко-морской манере.
Вскоре они направились к гавгавани вместе с капутаном Смердитом и сквайром Трелорги. В то же утро они отплыли, подгоняемые крепким бризом.
46
Обыгрывается распространенная в Англии форма адреса: Гостиница такая то, номер такой-то, рядом с тем-то и тем-то". В конце добавлен ценник.