— Теперь ты попался, — это с моей стороны была уловка. В следующий миг, я повисла на нём, как мартышка: обвила за шею руками, а ногами за торс.
— Да я вообще завис и залип, — он легко держал меня на весу, улыбаясь своей шалости, моей игривости.
— Чувствую, кого-то ожидает наказание, — шикнула, изображая недовольство.
— Если со всеми вытекающими, я за, — ещё шире улыбнулся Кир. В доме играла одна из тех групп, что я ни за что не включила бы детям, и пахло скандалом, потому что сквозь окно мансарды, была видна комната и куча сваленных по центру игрушек.
— Вы устроили бардак? — от игривости перешла в наступление.
— Да, — совершенно серьёзно кивнул он.
— И вы готовы к наказанию?
— Абсолютно! — совсем стал довольным Климов, и я осознала, что мои наказания как-то неправильно воспринимались, или я их как-то неправильно практиковала.
— Я тут подумала, может, я лучше вернусь обратно на пляж? — прохныкала я, понимая, что всё равно убираться придётся самой.
— Только если со мной, — улыбнулся самой наглой на свете улыбкой Кир и клюнул меня в щеку носом. — Пошли, а? Они сами справятся. Зачем мы им? — это добавил на такой интимной частоте, что бабочки в животе с ума посходили, а тело, точно масло на сковороде тотчас стало мягким и плавибельным.
— И правда… — муркнула я, уже с настроем побыть наедине с Климовым. — Взрослые люди!
— Абсолютно! — нарочито согласно кивнул Кирилл.
— Мы же можем это сделать? — прищурилась в сомнении.
— Да, конечно! — часто-часто закивал Кир, укрепляя сомнение, что он просто хочет меня утащить подальше от глаз детей, и плевать, что они дом разнесут на части.
— И нам не о чем переживать? — попыталась разбудить в нём совесть.
— Совершенно! — её у него точно не осталось.
— И я даже не сомневаюсь, что…
— Ма, — к нам, топча деревянный пол, да так, словно стадо коней неслось, вихрем примчался «серьёзный человек», — я не толкал! — тараторил запально. — Она сама упала и сейчас нажалуется, — хитро сощурился наш дикарь, тормозя возле нас. — Фу, вы опять целуетесь, — тотчас сморщил загорелое личико, словно лимон проглотил.
— Не фу, а любовь, — прохныкала я и уткнулась Киру в грудь носом. — Всё, закончилась мирная идея сбежать от них, — вздохнула я и попыталась спрыгнуть с Кира, но он не отпустил.
— Да ладно тебе жертву из себя изображать, — усмехнулся Климов. И как всегда спасая, даже от такого пустяка, как непослушные дети, со мной на руках прошёл в комнату, где ныла наша рыжая дочка, натирая рукой затылок.
— Вот видите, я не при чём! — над ней склонился хмурый дикарь, всё же отыгрывая роль хорошего брата и пытаясь увлечь конфетой. Или скорее, чтобы спастись от неприятностей.
— Итак? — медленно протянул Кир, глядя на детей с высоты своего медвежьего роста. Оба подняли на него головы и… заулыбались, не веря ни в какую, что этот грозный человек способен хоть слово сказать строгое.
Они наперебой стали что-то голосить. Дочку понять было почти невозможно в силу её юного возраста, сын же напротив был сам себе прекрасным адвокатом.
— Что ж, думаю… — и Кир… просто развернулся на сто восемьдесят градусов, так что лицом к детям оказалась я.
— Думаю… — вторила ему я, но с более грозной интонацией, и оба замолчали, виновато опустив глаза.
— Как ты это делаешь? — шепнул с недоумением Кир.
— Женщины-теневики потрясающе убедительны… забыл? — отозвалась тихо с обольстительной улыбкой.
— Как такое забыть?! — хмыкнул Кирилл. Спустил меня на пол, щёлкнул по носу и шепнул: — Пойду-ка баньку растоплю. Ты как-то слишком болтлива. Пора болтливость лечить! — подмигнул и вышел.
А я ещё какое-то время не двигалась с места и смотрела ему вслед, пока не поняла, что мою рыжую дочурку нагло пытаются подкупить конфеткой.
— Ну я вам сейчас обоим… — отчеканила, но так и не вышло натянуть на лицо суровую мину. Пришлось стоять и считать до десяти, прогоняя из головы вредные, лишние мысли.
Конец