Медный всадник
Да, это ЛИЧНОСТЬ!
2. Цирк, качество и постановления
Я был любителем цирка, конкретно акробатики, борьбы, работы на снарядах, полетов под куполом и тому подобного. Двадцатые годы, с бракоделами боролись даже на цирковой арене, смехом.
Артист обходит кресла (первый ряд в цирке) и дает потрогать небритую с одной стороны щеку и подбородок — бреет их он через день, затем берет топор и без всякого мыла бреется.
В это время из верхних рядов раздается:
— Подумаешь, топором каждый дурак побреется, ты попробуй бритвой «Мосштампа» побриться!
Интересно, сколько C и Cr в стали этого топорища, и сколько HRC на лезвии, и какой был угол заточки?
Директор, главный инженер и начальник ОТК «Мосштампа» могли не волноваться, подходящей статьи в Уголовном Кодексе тогда еще не было.
Вообще в те времена законов было меньше и вольности в те годы в цирке были большие. Два ковровых, по традиции ярко рыжие, Бим и Бом.
Бом на арене, появляется Бим, — в руках какие-то две большие картонки.
— Ты что принес?
— А я был в магазине и купил Ленина и Троцкого, — показывает портреты.
— Так куда же их тут на арене?
— А мы Ленина повесим на перекладине выхода на арену, а Троцкого внизу поставим к стенке.
В то время никто еще не знал внешне простой формулировки, но с глубоким внутренним содержанием: «десять лет без права переписки», но все знали, что значит «поставить к стенке».
3. Ответственность
Но цирковой юмор должного воздействия на работников промышленности не оказал, и Центральный Исполнительный Комитет и Совет народных комиссаров СССР своим Постановлением от 8 декабря 1933 года «Об ответственности за выпуск недоброкачественной продукции» устанавливают, что «Управляющие, директоры и лица административно-технического персонала» при выпуске брака должны караться пятилетним тюремным заключением.
Сейчас трудно установить, часто ли применялось на практике это Постановление, но слова «лица административно-технического персонала» давали возможность всегда найти «стрелочника» — мастера или технолога цеха. Президиум Верховного Совета СССР своим Указом от 10 июля 1940 года «Об ответственности за выпуск недоброкачественной или некомплектной продукции и за несоблюдение обязательных стандартов промышленными предприятиями» конкретизировал персоналии ответственных лиц, установив, что «директоры, главные инженеры и начальники ОТК» должны получать от 5 до 8 лет тюремного заключения. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 16 ноября 1940 года эта норма была включена в Уголовный Кодекс РСФСР — статья 128-а.
Таким образом, карательная часть указа Петра I от 11 января 1723 года получила в 1940 года законное юридическое оформление.
В конце сороковых годов или, может быть, самом начале пятидесятых Министр черной металлургии Тевосян поставил Министру судостроительной промышленности Носенко, по просьбе последнего, листовую сталь с отступлением от ГОСТа (фосфора или серы было немного больше), и каждый получил по Постановлению Совмина СССР выговор, хотя не 5 или 8 лет, ведь в статье 128-а Министры не указаны.
Сейчас упомянутый пункт из УК РСФСР исключен, предполагается, что конкуренция заставит производителей обеспечить высокое качество производимой продукции, но что делать с монополистами? И когда будет конкуренция?
Однако качество продукции продолжало оставлять желать лучшего и ровно день в день, через 7 лет после впервые введенного тюремного заключения за выпуск недоброкачественной продукции, Совет народных комиссаров СССР принимает 8 декабря 1940 года постановление: «О соблюдении технологической дисциплины на машиностроительных заводах», подписанное Сталиным.
В этом постановлении Совнарком СССР отметил, что «…на машиностроительных заводах глубоко укоренилась антигосударственная практика нарушений технологического процесса и самовольных изменений чертежей на детали машин серийного производства, что приводит к крайне отрицательным последствиям», и ввел порядок утверждения и внесения изменений в конструкции, чертежи, технологические процессы и технические условия промышленной продукции.
Отдельными пунктами запрещалось внедрение в машины серийного производства заменителей и рационализаторских предложений и изобретений без предварительной проверка их и испытаний на опытных образцах или партиях машин и без последующего утверждения в установленном порядке. Это развивало положения указа Петра.
4. «Кто-то повредил при монтаже»
Прихожу я как-то в министерство, и Дмитрий Васильевич Ефремов, министр, который всегда меня гонял на всякие неприятности, вызывает и говорит: «Неприятности на «Электросиле», надо туда выехать». Оформляю командировку и вечером выезжаю «Стрелой» в Ленинград. Приезжаю. Что случилось?
Подводная лодка сдается судостроительным заводом. Как всегда, конечно, конец квартала. На швартовых испытаниях выходит из строя главный двигатель. Якорь двигателя диаметром около 700 мм, длиной метра два. Двигатель постоянного тока, питается от серебряно-цинковых аккумуляторных батарей, напряжение низкое, ток большой. С большим трудом — поскольку лодка готова, все заварено, закрыто, двигатель просто так вытащить невозможно — но поскольку это случилось вчера утром, успели — разрезали какой-то борт, вытащили. Когда я приехал, якорь двигателя уже вынули. Коллектор был в нормальном состоянии, а железо якоря… На выходе из паза выгорел кусок размером с кулак, ну, небольшой кулак, скажем, детский.
Мнение директора «Электросилы»: конструкторы сделали тонкую изоляцию паза или кто-то повредил при монтаже. Говорю: «От тонкой изоляции паза ничего не случится — там практически нет напряжения. Это витковое замыкание». Он в крик — какое витковое! Я говорю: «Витковое, а между витками напряжение самое ерундовое, значит — это не пробой от напряжения, а механическое повреждение». Беру с собой работника ОТК и иду в цех, где делаются обмотки. Медь лежит, отрезают мерные куски, гнут их по шаблону в приспособлении. Вот на этом изгибе на некоторых местах иногда получаются царапины, заусенцы. Спрашиваю:
— А кто зачищает?
Говорят:
— Это та бригада, которая изолирует.
— А как вы туда передаете?
— А вот, к столбам, которые держат перекрытие цеха, ставим готовые стержни, и они забирают.
Прекрасно. Конечно, странно, зачищать на изолировке — это неправильно, проводящая пыль летит, ну, ладно, посмотрим. Иду туда — конечно, изолировщицы ничего не зачищают. Спрашиваю: «Кто зачищает?» Говорят: «Это те зачищают, которые гнут». Смотрю эти гнутые стержни, выбираю один с «хорошим» заусенцем на меди (таких там было немного, но были) и иду к директору.
У директора телефон ВЧ-связи не на столе у секретаря, и не у него в кабинете, а во второй комнате, и я слышу, как он говорит, видимо, с министром:
— Я не знаю, Ашкинази сказал, что это какое-то витковое, этого быть не может, это кто-то повредил при монтаже, и он, Ашкинази, уехал, ничего не сказав.
А, между прочим, насчет «кто-то повредил при монтаже» — так это 50-й год… конечно, не 37-й, но все-таки один из периодов «вурдалачества Большеусого» (Фазиль Искандер, «Сандро из Чегема»). Тут он поднимает глаза, видит меня и произносит:
— А, вот он еще здесь.
Видимо, министр попросил дать мне трубку, дает, и я говорю: