... Оса, груженная 'под завязку', заложив крутой вираж, стала набирать высоту...
- Летают тут.
Широким махом ладони Нияз-хан сбил насекомое наземь. Получилось так, что последние слова можно было отнести как к осе, так и к тяжелому многотонному самолету, который в полете координирует действия штурмовиков и бомбардировщиков, равно как и выпущенными ими ракетами, выводя на цели через спутник. В подтверждение своих слов хан утвердительно покачал головой и, насупив брови, щелчком ногтя сбил прилипшую к ладони виноградную косточку. Найдя осу на земле, он наступил на полосатое тельце насекомого.
Шумно набрав полные легкие воздуха, хан на секунду затаил дыхание, опустил руки и медленно выдохнул. Он тучный и страдает отдышкой.
Однажды, Нияз-хан увидел по 'тарелке' древнекитайскую методику восстановления дыхания и теперь делал эти упражнения всегда, принимая какое-либо важное решение.
Со стороны - как штангист, замерший у штанги перед последним рывком.
'Все. Теперь его не сдвинуть. Ну что ж, послушаем откровение от наркобарона': - мелькнула не к месту веселая мысль в голове седого.
- ... по своим делам летают! - продолжил хан, не замечая пристального взгляда собеседника. - А почему нет? Такое, тоже бывает.
Его взгляд вновь вернулся к раздавленной осе. Пнув ее тельце в арык, он проследил за тем, как прозрачная вода, в быстром течении, унесла полосатый остов насекомого.
- ...Может, - завелся Нияз-хан, его речь стала вновь набирать обороты. - Этот самолет, повез мой опиум к урусам или индусам. ...Все! ...Это мой дом. ...Дом моих дедов и отцов. Я даже не могу допустить мысли, что к нам упадет хоть одна бомба! Тут же все рухнет!
Хан горько ухмыльнулся.
- Нас даже откапывать не будут. Какому дураку придет в голову перекидывать обвальный камень, насыпью в полкилометра?
Нияз-хан в негодовании развел руками и хлопнул ими по бедрам.
- На что нам надеяться? И самое страшное не это, а смерть рода! Мои предки, дай им Аллах блаженства и счастья, наверное, будут очень мною недовольны. Думаешь, при встрече на том свете, сразу расцелуют за то, что я всех родичей угробил?..
- Ничего вам не будет! И слезу вы вместе не пустите! - перебил стенания хана Каласафед.
Хан с изумлением посмотрел на него.
- Что опять придумала твоя седая голова?
В воздухе повисла короткая пауза, которую Каласафед заполнил глотком чая.
- Я думаю случиться так, что вы с ними не встретитесь, - он посмотрел хану в глаза и погрозил указательным пальцем. - Я не уверен, что после такой беды вы попадете в рай. Но, с канувшими в Лету предками, встретятся ваши родные. Вот они о вас и расскажут всю правду. Каждый из них понимает, что вы не Бог и не в состоянии оградить кишлак от целого мира. Как вы сможете противостоять тому, что вам неведомо?
Хан грустно улыбнулся.
- Да. Успокоил. Одну беду заменила другая - черти. Жарить они меня будут с наслаждением.
Каласафед растянул рот в улыбке и в тон повеселевшему хану, добавил:
- С ума сойдут. Вы для чертей, как для вас - геологи. Дров не напасешься - это раз! ...
- Все, хватит, - перебил Нияз-хан, улыбаясь во весь рот. Он не любил когда напоминали ему о его весе. Но сам об этом недуге, любил пошутить. - Соседи услышат, не поймут. Давай лучше о насущном поговорим. Надо заканчивать тоннель - вот наш единственный выход. Еще полгода и мы дойдем до перевала. Но даст ли нам этот шанс Европа или нет, ведомо только Аллаху. Он один может остановить их замысел.
Хан перестал улыбаться и сдвинул брови.
- Вот и сдохнем в недокопанном тоннеле. И ты с нами! Если успеешь от своей сакли домчать до входа. Все! Оставляем этот разговор.
Хан прочел короткую молитву, и в знак омовения поднес ладони к лицу.
Каласафед, прикрыв глаза, полулежал на мягкой курпаче, расстеленной на деревянном настиле топчана. Удобно облокотившись на расшитую золотыми нитями подушку, он в пол-уха слушал хана. Тень от затканной виноградом беседки, а с ней и прохладный ветер, дующий из ущелья, мягко навевали сон. Он и уснул бы, если бы не жажда. Хотелось пить, но напомнить об этом хозяину, прервав его речь, было неприлично. Да и это слово - 'воля', никак не давало покоя.
На достархане, по правую руку от Седого, стоял на простой железной подставке, расписанный цветами фарфоровый чайник. В центре стола, на большом старинном серебряном подносе лежали чисто вымытые фрукты. Рядом на блюдце - халва, в стеклянной вазочке - абрикосовое варенье, россыпью - сушеные финики, среди них пустая пиала.
Хан бегло осмотрел достархан и заметил пиалу.
Как почувствовал.
По-хозяйски, не спеша, хан взял с подставки чайник и наполнил чашу желтой ароматной жидкостью.
Не поднимая глаз, Каласафед благодарно кивнул, мол, заметил и оценил.
- У меня есть верные 'базуки'. Меня уважает 'Красный Крест'. А связи? Они тоже имеют большое значение.
Оторвав взгляд от перебираемых пальцами четок, хан рассеяно, находясь мыслями где то далеко, вскользь глянул Седому в лицо. Их взгляды встретились, и он, заметив в глазах Каласафеда иронию, растерялся.
Чтобы как-то собраться с мыслями, Нияз-хан пошел в наступление.
- Помнишь Каласафед, как ты попал к нам? Скажи спасибо кишлачникам. Они тебя выходили. Шалангар, мой дед по материнской линии, сказал: - 'Ниязи, ровно сорок дней назад ты похоронил двух братьев, которые попали под камнепад во время охоты. Не убивай уруса. Он один и не сможет нам причинить много вреда. А еще, шаман принес реликвию, тот самый ковер, на котором был вышит наш предок и показал его мне. Краски выцвели, кое-где он поистерся, полинял, но глаза, лоб, брови, овал лица и даже волосы - были в точности твои. Я сказал ему, что все европейцы на одно лицо. Старик согласился, но аргумент, что кровь наша уже давно забродила от кровосмешения, имеет явно благодатную для тебя почву. Думали женить тебя на одной из наших женщин. Превратить тебя в одного из нас, как предка нашего. Да не вышло. Может и к лучшему, что ты так и не обрюхатил ни одну из наших вдов. Это один Аллах ведает, - с ноткой грусти сказал хан.
- Да. Неисповедимы пути господни, - поддержал тему Каласафед. - Вначале старик меня изувечил, потом спас от смерти и, наконец, решил меня женить. Серьезный подход к делу оздоровления нации.
Но Нияз-хан, шутки не понял.
- А ты знаешь, что этот старик спас родовое гнездо от разорения? Ты хоть понимаешь, что бы произошло, если бы ваш десант состоялся? Уж вы бы нас не пожалели. Конкистадоры проклятые, прости Аллах мою душу грешную. Те тоже несли благости и свет, да вот погибла после их вмешательства целая цивилизация. А это не наш кишлак, сотни тысяч людей. Миллионы! - зло сузил глаза хан. - Семидесятилетний старик и две ракеты. ...Две! И все! И вот ты здесь уже много лет. Кстати, где были другие вертолеты? Где твои верные друзья, правительство?.. Американцы, к слову, за своего солдата всю Панаму переворошили. Даже сменили правительство. Мое мнение -тебя специально послали на смерть. Сам подумай. Операция по уничтожению моего кишлака была проведена за сутки до выхода ваших войск с территории страны. Сопровождающий вас вертолет, не сделал по кишлаку ни одного выстрела. По площадке, с которой были произведены залпы переносными ракетами по вашей тарахтелке - тоже. Они знали, что любой грохот - и кишлака нет. Вертолет сопровождения особо не разглядывал, остался ли кто жив после крушения или нет. Он улетел. У европейцев это в порядке вещей? Умер Хаким, ну и Аллах с ним! Так надо! И все! А кому надо? Кто был заинтересован именно в таком исходе событий?
Седой с пониманием покачал головой. Тут бы прослезиться, ан нет. В горле начал расти ком веселья. Совсем не к месту он вспомнил, как старик бежал к хану. Можно только представить, каким образом он выпросил нужную ему батарейку. Результат - Нияз-хан без наручных часов. Значит, батарейка подошла.