— Да, — сказала Брикки тихо. — Нужно.
Она, должно быть, затянулась сигаретой перед тем, как открыть дверь: внезапно из ее ноздрей двумя злыми струйками вырвался дым. Она была похожа на сатану. Она подняла руку — закрыть дверь перед Брикки.
Брикки хотелось повернуться и уйти. Повернуться и быстренько уйти. Господи, как ей хотелось повернуться и уйти! Но она не могла себе этого позволить. Она знала, что войдет, даже если это будет означать ее собственную гибель. Дверь должна остаться открытой!
— Убери ногу! — злобно прохрипела женщина.
— Мы друг друга лично не знаем, — сказала Брикки тем грубым голосом, которым часто говорила в дансинге. — Но у нас есть общий друг.
Джоан Бристоль дернула головой.
— Одну минутку! А ты кто? Я тебя раньше никогда в жизни не видела. Какой общий друг?
— Я говорю о мистере Стивене Грейвзе.
Белая вспышка беспокойства промелькнула по лицу женщины. Но она могла точно так же реагировать, если даже только попыталась шантажировать Грейвза, а потом ушла.
До этого момента на стене комнаты, которую видела Брикки, лежала неясная тень, какая-то легкая тень. Теперь тень быстро задвигалась, очень быстро, но бесшумно, и исчезла.
Глаза женщины на мгновение сверкнули в том же направлении, а потом, как будто она получила какой-то сигнал, направленный ей, снова обратились к Брикки. И в ее напряженном голосе сквозила угроза:
— А что, если вы войдете и выскажетесь?
Она распахнула дверь. Не гостеприимно, а повелительным, резким движением, как будто говоря: «Либо вы войдете по собственной воле, либо я вас сюда втащу».
На какое-то мгновение Брикки еще была свободна. Позади нее простирался длинный коридор. Она подумала: «Ну вот, сейчас я войду. Надеюсь, что выйду отсюда живой».
Она вошла.
Она медленно прошла мимо женщины в скверно обставленную, пропахшую табачным дымом комнату. Захлопнулась дверь. Два раза повернулся в замке ключ.
«Дверь заперта. Теперь я должна выиграть, иначе я не смогу выбраться отсюда». Вот что подумала Брикки.
Битва началась, битва, в которой ее оружием были ее разум, ее нервы и женская интуиция.
Комната была пуста. Дверь в ванную к тому моменту, как она посмотрела на нее, была закрыта. Но ручка еще не окончательно остановилась. Если окажется, что она не очень много знает, дверь останется закрытой. Но если выяснится, что она знает слишком много… Как узнать, что можно знать и что знать — слишком много? Она сможет судить об этом по двери. «Здесь нас трое», — сказало ей движение дверной ручки. Ну, а остальное? Ящики старого комода задвинуты неровно, как будто из них только что вынимали вещи. Около кровати стоит чемодан. Уже наполнен одеждой. На крышке комода — дамская сумочка, пара перчаток, мятый носовой платок. Сумочка раскрыта, как будто в ней что-то искали и слишком торопились — не успели снова закрыть.
Джоан Бристоль вытащила из-за стола стул, поставила его спинкой к двери в ванную и пригласила: «Садитесь». Брикки опустилась на стул, как будто бы он был сбит наспех и в любую минуту мог развалиться. Женщина села напротив.
— Как, вы сказали, вас зовут?
— Я ничего не говорила, но вы можете называть меня Каролиной Миллер.
Женщина недоверчиво улыбнулась, но ничего не сказала по этому поводу.
— Так, значит, вы знаете какого-то человека, по имени Грейвз, да? Скажите, а почему вы думаете, что я его знаю? Он говорил вам обо мне?
— Нет, — сказала Брикки. — Он ничего не говорил.
— Тогда почему же вы думаете, что я…?
— Но ведь вы его знаете, не правда ли?
Джоан Бристоль облизнула густо намазанные губы:
— Скажите, вы его давно видели?
— Нет, недавно.
— Когда?
Брикки сказала с хитрым равнодушием:
— Я только что оттуда.
Бристоль напряглась. Это было довольно ясно видно. Ее взгляд устремился в какую-то точку за плечом Брикки. Брикки старалась не следить за взглядом женщины. Ведь там ничего, кроме двери, нет.
— Ну и как он?
— Мертвый, — сказала Брикки тихо.
Бристоль неестественно удивилась. Она удивилась, да, но это было какое-то жестокое, угрожающее удивление. Другими словами ее не сообщение удивило, а источник этого сообщения.
Заговорила она не сразу. Очевидно, она хотела посоветоваться с тенью, которую Брикки видела раньше на стене. Или, может быть, тень сама хотела посоветоваться с ней. Легкий звук воды, текущей из крана, — там, за закрытой дверью. Это, видимо, сигнал.
— Извините меня, минутку, — сказала Бристоль, поднимаясь. — Я забыла закрыть кран.
Она обошла вокруг стратегически поставленного стула, на котором сидела Брикки, и быстро шагнула в ванную комнату, сразу закрыв за собой дверь.
Она дала Брикки возможность. Она сама дала ее — возможность найти что-нибудь, что можно найти в этой комнате. Возможность, которая длилась секунд тридцать — сколько нужно времени, чтобы получить инструкции, как действовать дальше. И такой возможности больше не будет. Не успела ручка двери остановиться, как Брикки уже вскочила. У нее было время осмотреть только одно: открытую сумку на комоде.
Она бросилась к сумке и сунула туда руку. Она знала, что никаких прямых улик не найдет. Но хоть что-нибудь, хоть что-нибудь! А там ничего не было. Губная помада, пудреница, прочая ерунда. Под ее судорожно двигающимися пальцами зашуршала бумага. Она быстро вытащила ее, развернула и пробежала глазами. Все еще ничего. Неоплаченный счет за гостиницу на 17 долларов 89 центов. Счет этой гостиницы. Какую он мог иметь ценность? Он никак не связан с тем, ради чего Брикки пришла сюда. И все же какой-то неясный инстинкт подсказал ей: «Возьми этот счет. Он может пригодиться». Она быстро села на свой стул, сделала что-то со своим чулком, и счет исчез.
Мгновение спустя открылась дверь, и Бристоль, получившая инструкции, вышла. Она села против Брикки.
— Вы были там, у Грейвза, одна или с кем-нибудь?
Брикки посмотрела на нее взглядом человека, уже перешагнувшего рубежи семнадцати лет.
— А вы что думаете — я с собой бабушку вожу?
Ее собеседница получила то, что хотела получить.
— В такое время вы не водите с собой бабушку?
— Ага.
— Ну, и… Кто-нибудь остановил вас у дверей и рассказал вам, что произошло, что там полиция? Уже народ собрался? Как вы узнали, что он мертв?
Брикки отвечала на эти вопросы. Это было похоже на танцы на туго натянутой проволоке, без балансира и без сетки.
— Нет, там никого не было. Никто об этом еще не знает. Я, видимо, первая его нашла. У меня был ключ, он мне сам его дал. Я пошла туда, а там у него не горел свет. Я подумала, что он еще не вернулся домой, и решила его обождать. Пошла наверх и увидела его там, застреленного.
Джоан Бристоль с лихорадочным интересом вслушивалась в ее рассказ.
— И что же вы сделали? Наверное, сразу бросились к телефону и начали орать: «Убийство, убийство!»
Опытная светская дама, сидящая на том стуле, где была Брикки, снова посмотрела на свою собеседницу.
— Вы что думаете, я совсем глупая? Конечно, я оттуда сразу удрала, но на тормозах. Я выключила свет, заперла за собой дверь и ушла, оставив все так, как было. Сестричка, я никому не сказала ни слова! Неужели вы думаете, что я хочу быть замешанной в этом деле? Только этого мне не хватает.
— А когда вы там были?
— Только что.
— Значит, надо думать, еще никто об этом не знает, кроме вас…
— Вас и меня.
Она почувствовала сзади какое-то движение. Может быть, шелохнулся воздух или что-то скрипнуло.
— Вы сюда пришли одна?
— Конечно. Я все делаю одна. А кто у меня есть?
Зеркало, стоящее на комоде, показало, что дверь позади нее медленно открывается.
Она не могла повернуть голову. Она могла только подумать: «Дверь сзади меня открылась. Кто-то сейчас… Значит, это сделали они. Я попала в точку. Значит, мой след был горячий, а Куин пошел по холодному следу».