В поле зрения Марианны оказывается бар в противоположном конце зала. Колеса чемодана гремят так, словно она тянет по каменному полу бульдозер. Подойдя к стойке бара, она окидывает взглядом батарею бутылок и многочисленные краны для пива. Цены написаны мелом на черной доске. Она заказывает кофе с ликером «Бейлис», надеясь, что цены на пароме ниже. Интересно, в барах цены тоже без пошлин? Надо было узнать заранее. Почему она не выяснила это заранее? Напиток в высоком граненом стакане ей подает девица с блестящими железяками на бровях и губах. Она тоже смотрит сквозь Марианну, зато той теперь не совестно не дать чаевые.
В самом конце зоны бара, отгороженной стеклом, есть свободный столик. Марианна осторожно лавирует между столами, катя грохочущий чемодан и прижимая локтем пальто, которое напоминает пуховое одеяло. Стакан обжигает пальцы. Ремешок сумки соскальзывает с плеча на локоть. Наконец-то она у цели. Марианна ставит стакан на стол. Подтягивает ремень сумки на плечо, ей чудом удалось протиснуться между столиками вместе с пальто и всем остальным и ничего не уронить. Опускаясь на стул, она чувствует страшную усталость. Осторожно делает глоток, напиток совсем не такой горячий, как стакан, и она пьет быстрее. Чувствует, как по телу медленно разливается алкоголь.
Марианна смотрит на зеркальный потолок, слегка потягивается. С высоты птичьего полета не видны морщины на шее, зато под натянутой кожей угадываются скулы. Может быть, это заслуга дымчатого стекла, но глаза кажутся веселыми, а лицо – почти загорелым. Пальцы невольно скользят по щеке, пока она не ловит себя на том, что прямо на людях любуется собой. Марианна снова сутулится и делает новый глоток. Задумывается, много ли ей осталось до состояния полностью выжившей из ума. Однажды она вышла из дому и только на автобусной остановке поняла, что по-прежнему одета в пижамные штаны.
Черная туча внутри опять зашевелилась. Марианна закрывает глаза. Прислушивается к разговорам и смеху вокруг.
Раздается громкий хлюпающий звук. Посмотрев в ту сторону, Марианна видит маленького азиатского мальчика со стаканом, в котором остался лишь лед. Его краснолицый папаша с кем-то возбужденно говорит по телефону и, кажется, ненавидит весь мир.
Жаль, что Марианна бросила курить. Вот бы сейчас выйти на набережную и достать сигарету, хоть чем-то себя занять. Но в данный момент она все-таки находится в терминале, среди всех этих звуков. И она принимает решение. Или нет, не она. Но она уже так устала быть собой.
Вернуться домой невозможно. И так она все лето просидела в квартире, слушая голоса, смех и музыку, что доносились от соседей, с улицы, со двора и с соседних балконов. Звуки жизни, которая кипела вокруг. Дома же тикают эти проклятые часы, а календарь с фотографиями внуков, с которыми она едва знакома, неумолимо отсчитывает количество дней до Рождества. Если она сейчас вернется домой, то навсегда окажется в плену одиночества. И уже никогда не отважится на что-то подобное.
Вдруг Марианна замечает, что мужчина за соседним столиком ей дружески улыбается, пытаясь поймать ее взгляд. Она делает вид, будто что-то ищет в сумке. На худом, даже изможденном лице, его глаза кажутся огромными. Волосы, с ее точки зрения, длинноваты. Надо было взять с собой книгу. Раз книги нет, Марианна достает посадочный талон и изучает его с преувеличенным интересом, как какой-то диковинный ребус. В правом верхнем углу логотип паромной компании – неизвестная морская птица в капитанской фуражке и с трубкой в клюве.
– Девушка, вы совсем одна?
Марианна безучастно поднимает голову. Встречается с мужчиной взглядом. Делает над собой усилие, чтобы не отвести глаза.
Да, какой-то он потрепанный. И светлый джинсовый жилет выглядит грязновато. Но когда-то он точно был красивым. Марианна видит следы былой привлекательности. И надеется, что кто-то тоже сможет разглядеть ее былую красоту.
– Да. – Марианна слегка откашливается. – Мы собирались ехать с подругой, но она, как оказалось, перепутала даты. Она подумала про следующий четверг. А я… а я решила, что раз уж у меня уже есть билет…