— Колечко надо изъять как можно скорее, причём не разозлив ребёнка, — изрёк Михалыч, — иначе последствия могут быть самыми страшными. Учитывая эффект подчинения, время работает против нас.
— Какой эффект? — в один голос спросили Паша и женщина.
— Эффект подчинения, — скривившись то ли от боли, то ли от необходимости объяснять, сказал Михалыч, — заключается в том, что некоторые артефакты влияют на сознание своих владельцев, подчиняют его. Здесь эффект, похоже, выражен особенно ярко: сознание ребёнка уязвимо, а артефакт очень силён. Боюсь, придётся повозиться. Скорее расскажите нам о девочке. Что она любит, сласти, игрушки какие, ещё что?
Через пять минут Паша с Михалычем знали, что Дианка по причине жуткой аллергии не ест сладкого, живёт, не подозревая даже о существовании сластей. Что отец её балует, заваливает игрушками и заинтересовать проказницу чем-либо новеньким будет трудновато. Что девочка почти не разговаривает, изъясняясь в основном нечленораздельными возгласами. Наконец, оказалось, маленькая модница любит порисоваться и предпочитает общаться с симпатичными молодыми парнями, доводя их до белого каления своими приставаниями. Последний факт Михалыч и сделал центральным в плане отъёма артефакта.
— Первым номером общаться с ней будешь ты, а мы будем оказывать поддержку с флангов, — провозгласил он тоном Наполеона, стоящего перед картой, — Ты парень видный, по девушкам ходок, женскую психологию хорошо должен знать….
— Я с маленькими никогда не общался, — вяло возразил Паша.
— Не мудри. Женщина всегда женщина, два ей года или семьдесят два. Пошли быстрее. И так затянули отъём дольше некуда….
Паша вышел первым, почесывая вихрастую макушку. Михалыч в примочке, напоминавшей старинный ночной колпак, похожий на водевильного героя, кряхтя и держась за голову, следовал за ним. Операция по отъёму артефакта началась.
В самом начале отъёма произошло событие, несколько охладившее пыл охотников за артефактами.
— Погодите, погодите! — вдруг вскинулась мать, — она же у меня на самом солнцепёке. А я смотрю, дура...
Женщина вынесла из дома розовую панамку и подбежала к дочери. Паша с Михалычем остановились, Дианка же на появление матери никак не отреагировала — рассматривала какого-то жучка на травинке.
— Дианка, надень панамку, — сказала Лена.
— Ууу, — сказала Дианка и оттолкнула мамину руку.
— Дианка, очень жарко, тебе головку напечёт, — объяснила мать.
Дианка только смахнула со лба надоедливую муху.
— Ах, так, я сама надену, — женщина расправила панамку и попыталась водрузить её на дочерину голову, за привычной материнской заботой, видно, совсем забыв об осторожности. Дочь оттолкнула панамку, сердито вскрикнула, и вдруг панам ка вспыхнула ярким, оранжевым огнем. Вспыхнула сама по себе, изнутри — вот что было самое жуткое. Вскрикнув, мать отбросила головной убор и бросилась в дом, залечивать обожжёенные пальцы, а Паша с Михалычем заворожённо наблюдали, как развернувшись, ослепительный огненный цветок слизал панамку и снова свернулся в никуда, ни следа не оставив на траве.
Паша ощутил себя стоящим на простреливаемом из пулемёта открытом месте и замер, боясь пошевелиться.
— Поздравляю, — сказал Михалыч, — такого яркого проявления магии, Паша, ты ещё не видел. Потом хвалиться будешь…. Давай, начинай, время не ждёт.
Тут его качнуло, и Михалыч вынужден был, сжав голову, опуститься на траву.
— Ну, давай, давай, сынок, — сказал он по-отечески. Паша вздохнул, оглянулся на весёленькие листочки яблони и подошёл к девочке….
Поначалу события развивались быстро. Контакт был легко установлен с помощью новенького Пашиного мобильника. Минут пять позабавлявшись музыкой, Дианка выбросила телефон куда-то в траву и принесла Паше маленькое жёлтое ведёрко. Паша не понял. Тогда-то Дианка снова проявила недовольство — нахмурилась, закричала, замахала своими ручонками. Тут же словно воздух потемнел во всей округе, а за Дианкиной спиной, прямо на глазах у замерших взрослых, с пушечным хлопком лопнул большой красный мячик, усеяв двор красными ошмётками. Дианка почти не обратила на это внимания. Паша же съёжился и беспомощно посмотрел на Михалыча.
— Пить хочет? Воды ей, что ли, набери, — нерешительно предположил Михалыч.
— Она хочет, чтобы вы пирожок ей сделали, — подсказала мать.
Паша резво подбежал к песочнице, взял совочек и за рекордное время соорудил спасительный пирожок. Дианка молча разрушила пирожок и уставилась на Пашу, чуть склонив голову. Паша растерялся.