— Мать моя! — воскликнул Михалыч, — Есть оказывается у двухлетних воображение.
— Это что же, навсегда теперь? — спросила женщина, жалостливо глядя на козлика.
— Нет, если мы получим артефакт. Хотя некоторые психические отклонения возможны, смотря сколько он козлом пробудет, — и Михалыч обхватив длинную козлиную морду ладонями, заговорил, глядя прямо в мутноватые горизонтальные зрачки:
— Паша, слышишь меня? Смотри мне в глаза, Паша! В глаза смотри! Не теряйся. Ты
— Паша, запомни, Паша. Главное, повторяй своё имя, понял? Повторяй имя! Я тебя вытащу, понял? Я, Михалыч. Веришь мне? Ты только повторяй своё имя, понял?
Козлик смотрел на него с тупым вниманием, ничего человеческого в его жёлтых глазах не прослеживалось.
— Что Дианка делает? — спросил Михалыч у матери.
— Играет с девочками соседскими, — ответила мать, выглянув в окно, — минут десять у нас есть.
— Закройте дверь, а то он, козёл, вырвется. И думайте, думайте, что ещё можно сделать. Вспомните что-нибудь. Она же ваша дочь.
Лена, совсем как дочка, наморщила лобик, но так ничего и не придумала, только поставила козлику ведёрко с водой. Козлик благодарно мемекнул и принялся пить.
Женщина ещё подумала и вдруг всплеснула руками:
— Господи! Сейчас же Костя приедет! А я тут стою!
— Костя — это кто? — хладнокровно спросил Михалыч.
— Брат её старший, — пояснила женщина, — Он из пионерского лагеря должен вернуться, сосед обещал подвезти. Они с Дианкой ладят, как кошка с собакой. Если она его встретит, как бы чего не случилось.
— Ну, так что ж вы сидите, бегите его встречать, проведёте огородами, — приказал Михалыч.
Женщина закивала часто-часто и бросилась к двери.
— Не открывается, — вдруг сказала она, удивленно раскрыв белёсые глаза.
Михалыч, запнувшись об козлика, подскочил к двери, но та и ему не поддалась.
— Заклинило, крыльцо, наверное, перекосило. Есть другой выход? Ну, тогда попробуйте через окно, — в критической ситуации Михалыч командовал всегда чётко и ясно.
Через минуту выяснилось, что все окна не только на крыльце, но и в доме оказались закрытыми и не думают открываться.
— Что же делать, господи? — воскликнула женщина.
Михалыч озадаченно потёр подбородок: неужели артефакт сделал это сам, своим тёмным сознанием? От такого предположения ему, старому, опытному волку, впервые стало по-настоящему страшно.
На пару секунд в домике установилась тишина, нарушаемая только сопением задремавшего козлика. Вдруг в этой тишине громом раздалось урчание автомобиля. Они застыли, глядя друг другу в широко раскрытые глаза. А машина остановилась, потом послышалось хлопанье дверец.
— Это он, — упавшим голосом воскликнула Лена и, бросившись к окну, отчаянно задёргала задвижкой, — Костя! Не подходи к Дианке! Не подходи!
Схватив со стола пятилитровую банку, она запустила ею в стекло. С музыкальным звоном посыпались осколки, подскочил и заблеял козлик. Увы, пролезть сквозь острые зубья осколков в такой узкой раме было невозможно. Лена закрыла лицо руками и медленно осела на пол. Михалыч хладнокровно подошёл к столу, взял вторую банку, но вдруг входная дверь отворилась, пролив на пол облако вечернего света, разрезанное посередине чьей-то чёткой тенью. Они замерли.
На терраску вошёл мальчик лет восьми, похожий на Лену, только взгляд у него был Дианкин — хитроватый, ироничный. Он бросил на пол большую спортивную сумку:
— Здрасте. Ма, ты где? Что это у вас здесь творится, погром такой? А, козла решили завести! Круто.
Мать очнулась и бросилась обнимать сына, словно он вернулся не из пионерского, а из концентрационного лагеря.
— Чё случилось-то? — ошалело спросил пацан, и тут Михалыч заметил у него на пальце очень знакомое колечко. Простенькое, сверкнувшее тусклым, словно настороженным блеском.
— Можно посмотреть? — с замиранием сердца попросил Михалыч.
Пацан пожал плечами, снял колечко и протянул взрослому. Михалыч схватил кольцо и побежал к сумке с аппаратурой. Оно!
— Оно! — крикнул он Лене, — оно! — крикнул он козлику, — оно! — крикнул он просто так, совсем уж несолидно подпрыгнув.
— Откуда ты его взял? — строго спросила мать у Кости.
— У Дианки выменял, — немного растерявшись, ответил Костя.
— На что? — в один голос вскричали Лена с Михалычем.
Костя опасливо достал из кармана маленький затертый чупа-чупс.
— Понятно! — обличительно вскричала мать, — а я-то думаю, откуда у неё пятна бывают по всему телу. Вот чьё это дело! Ну, спасибо, сын, можно на тебя полагаться.