— Анджела!
Его жена сидела на краешке стула в гостиной, лицо ее было пепельно-бледным. Адам перевел взгляд на двоих мужчин, стоявших рядом с ней.
— Доктор Кельно?
— Да.
— Инспектор Юбенк из Скотленд-Ярда.
— Инспектор Хендерсон, — сказал второй, показывая свое удостоверение.
— Что вам нужно? Что вы здесь делаете?
— У меня ордер на ваш арест.
— На мой арест?
— Да, сэр.
— В чем дело? Что это за шутки?
По их угрюмым лицам он понял, что это не шутки.
— Арест? За что?
— Вы препровождаетесь в Брикстонскую тюрьму и будете находиться там до выдачи Польше, где вас предадут суду как военного преступника.
3
Дело происходило в Лондоне, но всё в этой комнате заставляло вспомнить Варшаву. Анджела сидела в приемной «Свободной Польши», стены которой украшали огромные официальные портреты Пилсудского, Рыдз-Смиглы, Падеревского[1] и целая галерея польских героев. Здесь и в других подобных местах, разбросанных по всему Лондону, сотни тысяч поляков, которым удалось спастись бегством, хранили память о своей родине.
Беременность Анджелы была уже очень заметна. Она нервно комкала в руках платок, а Зенон Мысленски пытался ее успокоить.
Высокая дверь, ведущая в кабинет, открылась, и к ним подошел секретарь.
Анджела поправила платье и, поддерживаемая под руку Зеноном, вошла в кабинет. Из-за стола поднялся человек маленького роста, но весьма аристократического вида — граф Анатоль Черны. Он поздоровался с Зеноном, как со старым приятелем, поцеловал руку Анджеле и предложил им сесть.
— Боюсь, мы зря потеряли драгоценное время, обратившись к правительству в изгнании, — сказал он. — Англия его больше не признает. В британском Министерстве внутренних дел мы тоже никакой информации получить не смогли.
— Но ради Бога, о чем вообще идет речь? — с горячностью спросила Анджела. — Кто-то должен нам что-то объяснить!
— Мы знаем только одно. Около двух недель назад сюда из Варшавы прибыл некий Натан Гольдмарк. Это еврей-коммунист и следователь по особо важным делам польской тайной полиции. Он располагает показаниями многих бывших заключенных концлагеря «Ядвига», исключительно польских коммунистов. Показания даны под присягой и содержат обвинения против вашего мужа.
— Что же это за обвинения?
— Я их не видел, а Министерство внутренних дел хранит все в тайне. Позиция Великобритании такова: если иностранное правительство, с которым она имеет соответствующий договор, требует чьей-то выдачи и представляет достаточное обоснование, это требование удовлетворяется без специального разбирательства.
— Но в чем могут обвинять Адама? Вы же читали показания, собранные во время расследования в Монце. Я сам там был, — сказал Зенон.
— Конечно, мы оба понимаем, что происходит на самом деле, не так ли? — ответил граф.
— Но я ничего не понимаю! — воскликнула Анджела.
— Коммунисты считают необходимым вести постоянную пропагандистскую кампанию, чтобы оправдать свой захват Польши. Доктор Кельно намечен в качестве жертвенного агнца. Нет лучшего маневра, чем доказать, что польский националист был военным преступником.
— Господи, что же нам делать?
— Мы, конечно, будем бороться. У нас есть кое-какие возможности. Министерству внутренних дел понадобится несколько недель, чтобы решить этот вопрос. Наша первая тактическая задача — добиться отсрочки. Мадам Кельно, мне нужно ваше согласие поручить ведение дела одной адвокатской фирме, которая раньше оказывала нам большую помощь в подобных случаях.
— Да, конечно, — прошептала она.
— Это фирма «Хоббинс, Ньютон и Смидди».
— О, мой бедный дорогой Адам… Боже, Боже!
— Анджела, прошу тебя…
— Вы плохо себя чувствуете, мадам Кельно?
— Нет… Простите.
Она прижала к губам стиснутые кулаки с побелевшими костяшками и сделала несколько глубоких вдохов.
— Ну, не волнуйтесь, — сказал граф Черны. — Мы же в Англии. Мы имеем дело с приличными, цивилизованными людьми.
Такси остановилось посередине Пэлл-Мэлл, дождалось разрыва в веренице встречных машин, быстро сделало крутой разворот и остановилось перед клубом «Реформ».
Ричард Смидди аккуратно надел котелок, сунул подмышку зонтик, открыл потрепанный кошелек и тщательно отсчитал положенную плату по счетчику.
1
Пилсудский, Юзеф (1867–1935) — маршал, в 1919–1922 гг. глава польского государства, с 1926 г. — диктатор Польши. Рыдз-Смиглы, Эдвард (1886–1941) — с 1935 г. фактический диктатор Польши, с 1939 г. — главнокомандующий; после разгрома польской армии бежал в Румынию. Падеревский, Игнацы Ян (1860–1941) — польский пианист и композитор. (