Над стойкой для заявлений появляется голова. Она принадлежит долговязой девчонке лет одиннадцати, с красными бантами в волосах и в спортивном костюме с изображениями Микки и Дональда. У нее огромные глаза.
– Добрый день, – говорит она. – Я шла по указателям. Это бюро находок?
– Да, – отвечаю я. – Ты что-нибудь потеряла?
– Мамочку, – говорит она. – Она все время куда-то уходит без моего разрешения.
Я цокаю языком:
– Как я тебя понимаю.
Что делать? Суга ничего не говорил о потерявшихся детях; а сейчас он ушел за тележкой в дальнее крыло вокзала. Госпожа Сасаки на обеде. Где-то бьется в истерике мамаша, представляя себе колеса поезда и похитителей, промышляющих донорскими органами. Я в растерянности.
– Садись на стойку, – говорю я девочке.
Она взбирается наверх. Так. Что дальше?
– А вы спросите, как меня зовут? – спрашивает девочка.
– Конечно спрошу. Как тебя зовут?
– Юки Тиё. А вы вызовете мамочку по большому громкоговорителю?
– Конечно-конечно.
Иду в кабинет. Госпожа Сасаки упоминала о системе экстренного оповещения, но Суга никогда не показывал, как ею пользоваться. Повернуть этот ключ, щелкнуть этим выключателем. Надеюсь, все правильно. Под надписью «Говорите» зажигается зеленый огонек. Я откашливаюсь и наклоняюсь к микрофону. Над Уэно разносится звук моего кашля. Когда Юки Тиё слышит свое имя, она чуть не лопается от гордости.
Я горю от смущения. Юки Тиё изучает меня взглядом.
– Ну что, Юки. Сколько тебе лет?
– Десять. Но мамочка запрещает мне разговаривать с незнакомцами.
– Но ты со мной уже говорила.
– Потому что мне нужно было, чтобы вы позвали мамочку.
– Неблагодарный ребенок.
Слышу шаги Аоямы, затем вижу его самого. Его ботинки, его ключи.
– Ты! Миякэ!
Очевидно, я влип по уши.
– Добрый день…
– Не надо мне никаких «добрых дней»! С каких это пор ты уполномочен делать сообщения по громкой связи?
В горле сухо.
– Я не думал, что…
– А если бы к Уэно мчался поезд с оборванным тормозным тросом? – Глаза в пене. – А если бы пришлось делать объявление об эвакуации? – Вены на лбу набухают. – А если бы обнаружили бомбу? – Он меня уволит? – А ты, ты занимаешь громкую связь лишь для того, чтобы попросить мать какой-то потерявшейся девчонки пройти в бюро находок на втором этаже! – Он замолкает, чтобы набрать в грудь воздуха. – Ты, ты превращаешь порядок в подростковый бардак!
– Тра-ля-ля! – К стойке мягко подходит женщина в леопардовой шкуре.
– Мамочка! – Юки Тиё машет рукой.
– Солнышко, ты же знаешь, что мама расстраивается, когда ты теряешься. У этого милого юноши из-за тебя неприятности?
Она локтем отодвигает Аояму в сторону и водружает на стойку фирменные пакеты с покупками. Улыбка у нее лукавая и дерзкая.
– Прошу прощения, молодой человек. Ну что тут скажешь? Юки забавляется этой игрой всякий раз, как мы идем по магазинам, правда, солнышко? Мой супруг утверждает, что с возрастом это пройдет. Мне где-нибудь расписаться?
– Нет, госпожа.
Аояма молча пышет гневом.
– Позвольте мне чем-нибудь отблагодарить вас.
– Правда, госпожа, ничего не нужно.
– Вы просто душка. – Она поворачивается к Аояме. – О! А вот как раз и носильщик!
Я подавляю смешок на секунду позже, чем надо. Аояма излучает прямо-таки ядерное бешенство.
– Нет, госпожа, я заместитель начальника вокзала.
– О! В этом наряде вы похожи на носильщика. Пойдем, Юки.
Мать уводит Юки, но девочка оборачивается ко мне:
– Извините, что вас из-за меня отчитали.
Аояма слишком разъярен, чтобы отчитывать меня дальше.
– Ты, Миякэ, ты… я тебе это припомню. Рапорт о твоем произволе сегодня же будет направлен в дисциплинарную комиссию!
Он стремительно удаляется. Не пора ли мне считать себя безработным? Из подсобки выходит Суга:
– У тебя просто талант раздражать людей, Миякэ.
– Ты все это время там отсиживался?
– Ну ты же контролировал ситуацию.
Мне хочется его убить, поэтому я умолкаю.
Я плыву на пароме! Мы с Андзю так часто смотрели, как он плывет, а сейчас я сам плыву на нем! Палуба раскачивается; ветер такой сильный, что на него можно опереться. Якусима, огромная страна, где я живу, медленно, но верно уменьшается. Господин Икэда разглядывает берег в армейский бинокль. Над кораблем парят морские птицы. Старшеклассники спорят, что будет, если паром начнет тонуть и придется драться за места в спасательных шлюпках. Кто-то смотрит телевизор, кого-то гонят оттуда, куда вход воспрещен. Кого-то тошнит в туалете. Рокочет двигатель. Вдыхаю его выхлопы. Смотрю, как корпус корабля взрезает волны и они разлетаются брызгами. Если бы я уже не решил стать звездой футбола, я стал бы моряком. Ищу взглядом храм бога грома, но он скрыт утренней дымкой. Жаль, что Андзю не со мной. Интересно, что она будет сегодня делать? Пытаюсь вспомнить, когда в последний раз мы провели день врозь. Забираюсь в прошлое все дальше и дальше, но такого дня никогда не было. Якусима стала размером с амбар. Появляются и исчезают за кормой другие острова. Якусима помещается в кольце из большого и указательного пальца. У меня шатается зуб. Господин Икэда стоит на палубе рядом со мной.