— Отвечай, тебя люди спрашивают! — слегка толкнул Алексея один из двоих зеков, ранее предлагавших кофе и закурить.
— Не знаю, куда девать этого. Мне все равно. Куда хотите, туда и девайте. Только эта, сапоги-то пока сыми, — обратил он к третьему. — Мне еще их обменять надо.
— Слышь, Ваня, че говорит? Сыми, говорит, пока сапоги-то, — сказал один из двоих.
— Да?
— Да.
— Хорошо, пусть снимает.
— Нет, нет, нет, сам снимай. Я же тебе их не надевал, верно? Снимай, снимай, пока я добрый, — сказал Алексей.
— Алё, ты кто? — спросил один из двоих, предварительно он дал Алексею легкую пощечину. Второй хлопнул по голове. Так, не сильно, как ребенка в парикмахерской, когда он просит сделать ему «площадку», а вы предлагаете «полубокс». Какая разница? Ведь одно и то же. Нет! Хочу «площадку». Ну, ему по балде, чтобы не борзел.
— Вот тебе площадка! Вот тебе площадка! — Сначала упал первый, потом второй зек. Ребята даже не успели спросить, о какой площадке идет речь. Третий, Ваня, поднялся и вынул откуда-то финку.
— Ты че, парень? — спросил он, — сидеть не хочешь? Хочешь тут все покрасить? — И сделал выпад. Алексей провел ему… нет, не удар Лемана. Он выполнил запрещенный прием Морячки. Он долго его изучал, после того, как Морячка сломала Светлане руку. Зажала руку противника, и ударила коротко снизу. Вообще, конечно, рискованно, если противник с ножом. Можно порезать себе бок или руку. Ну, в таких ситуациях выбирать не приходится.
Он сломал зеку в своих сапогах руку. Потом еще по паре раз ударил тех первых. Одного уложил хуком, другому провел джеб. Парень с разбитым носом улетел прямо на руки ДПНК, который только что вошел вместе с двумя прапорами.
— Эй, киллер, остановись, — сказал он и поднял руку. — Если ты перебьешь всех зеков, нам некого будет охранять.
— А ты, Зубов, опять за старое взялся? На вахту его. А ты в кабинет Кума.
— Зачем это? — спросил с вызовом Алексей.
— Напишешь заявление, что тебя хотели убить. Впаяем ему, — ДПНК кивнул на Зубова, — еще лет пять. Да и этим клоунам по трешке не помешает. А вы как думали? Я с вами цацкаться больше не буду. Мне тут хулиганы не нужны, — обратился капитан к приунывшим, но все еще обозленным зекам.
Кум сказал Алексею, что назначает его каптерщиком.
— А разве не начальник Зоны назначает? — спросил Алексей.
— Да, но по нашему представлению.
— Блатная вроде работенка, — сказал Алексей.
— Во всем есть свои плюсы и минусы, — сказал Кум.
— А в чем плюсы и в чем минусы?
— Скоро узнаешь. Кстати, у тебя какая специальность?
— Писарем служил в штабе фронта, — хотел сказать Алексей, но майор его опередил.
— А, вот написано. Директор ресторана. Где ты драться научился? Можно подумать, что ты был боксером.
— Так, любитель.
— Любитель-рыболов?
— Можно и так сказать.
— Сейчас поймает окуня, любитель-рыболов. Значится, так! Поработаешь сначала каптерщиком, потом я поставлю тебя зав. столовой. Думаю, ты справишься. Потом нарядчиком. Нравится перспектива?
— А потом? Директором тюрьмы? — спросил Алексей.
— Директором тюрьмы. Это мне нравится. Я тоже буду об этом мечтать. Вопросы есть?
— Только один.
— Говори.
— Где я буду спать?
— Где все, в отряде.
— Я не согласен. Это неверный подход.
— Почему?
— Или меня, или я кого-нибудь грохну.
— Ну, как грохнете, так дам вам отдельный кабинет.
— Где, здесь?
— Нет, там, рядом с библиотекой есть козлодерка.
— В ней, что ли?
— Рядом.
— Ну, хорошо.
— Хорошо? Тогда приступаем.
Свой первый этап Алексей одевал не в бане, как, одевали его самого, а в специальном помещении около вахты. Многие были в своей зековской одежде.
— Вы заранее готовились к тюрьме, что ли? — спросил Алексей.
— Почему? — удивился один бывший старший лейтенант.
— Что, почему? — переспросил Алексей.
— Почему мы? Все готовятся, — ответил старлей.
Вечером к Алексею пришли. Одного звали Валет.
— Я из Москвы, — сказал Валет. — Мне нужна одежда, оставшаяся от этапа.
— Какая одежда? — не понял Алексей. — Говорите яснее, я ни понимаю вашего языка.
— Многие сегодня прибыли в своей форме, — сказал Валет. — Им полагались костюмы. Где они?
— Вот так и лежат в мешке.
— Я возьму?
— Так они на мне числятся, — Алексей даже положил ручку, которой писал отчет.