Парковка возле полицейского участка в Крамфорсе наполовину пустовала. Все копили силы для предстоящего вечера.
На входе ее встретил молодой коллега.
– У нас вызов, – сообщил он, – сомнительная смерть, пожилой мужчина в Кунгсэнгене.
– Может, ты имеешь в виду Кунгсгорден?
– Ну да, точно, а я разве не так сказал?
Эйра покосилась на бейдж с именем на груди. Этот парень появился у них на прошлой неделе, но до сих пор их дежурства ни разу не совпадали.
– Старик грохнулся в душе, – продолжал он, глядя на рапорт, полученный из Главного следственного управления в Умео. – Тело обнаружил сын, сосед вызвал полицию.
– Похоже на естественную смерть, – заметила Эйра. – Зачем же мы туда едем?
– Есть кое-какие неясности. Сын явно пытался как можно скорее покинуть место.
Эйра быстро прошла в раздевалку, чтобы переодеться в форму. Август Энгельгардт. Да, вот как его зовут. Еще один свежеиспеченный выпускник полицейской академии, едва за двадцать семь, накачанный, с «ежиком» и непослушной челкой на голове. Годами работавшие вместе полицейские из телевизионных сериалов все чаще казались ей сказочными персонажами минувших времен.
В действительности же все они оканчивали полицейскую академию в Умео и мечтали получить место в тамошних краях. Чтобы повысить квалификацию, подыскивали себе какой-нибудь малопривлекательный округ, вроде Крамфорса, где и оставались, самое большее, на полгода, каждую неделю мотаясь туда-сюда, преодолевая добрых двадцать пять миль пути, пока не появится какая-нибудь должность в региональном центре с его кофейнями и вегетарианскими ресторанами.
Этот парнишка отличался от всех прочих лишь тем, что был родом из столичного пригорода Сёдерторна. Сотрудники из Стокгольма в их краях были редкостью.
– У меня ведь там и девушка есть, – рассказывал он, сворачивая и проезжая через Нюланд. Эйра увидела циферблаты часов на кирпичной четырехугольной башне, каждый циферблат смотрел в свою сторону света и показывал разное время. Как бы то ни было, четыре раза в день часы на башне в Нюланде все-таки отбивали правильное время.
– Мы купили квартиру, но мне бы хотелось работать в центре, – продолжал Август, – чтобы можно было добираться на работу на велосипеде и все такое. И чтобы мне в голову не летели камни, когда я выхожу из патрульной машины. Вот я и подумал, что могу поработать в провинции, пока что-нибудь не подвернется.
– И заодно малость отдохнуть, это ты хотел сказать?
– Ну да, почему бы и нет?
Он не уловил сарказма в ее голосе. Сама Эйра после выпуска четыре года проработала в Стокгольме, в Западном округе, и сохранила романтические воспоминания о коллегах, в избытке сновавших вокруг нее. Стоило вызвать подкрепление, как оно оказывалось на месте уже через несколько минут.
Эйра пересекла реку по мосту Хаммарсбру и, свернув, поехала в сторону Кунгсгордена. На этой стороне реки простирался край Одаленских ферм и угодий. Эйра бессознательно высматривала холм, на вершине которого был установлен деревянный столб. Давным-давно, еще в детстве, отец показал ей, где в четырнадцатом веке располагалась резиденция короля, самая северная в стране. Уровень моря тогда превышал нынешний на шесть метров, и холмы были островами. Иногда ей удавалось разглядеть столб, а иногда он терялся на фоне ландшафта, вот как сейчас. До этой точки, но не дальше, простиралась власть шведского короля, и фогт[1] Онгерманланда правил здесь, словно далеко протянувшаяся королевская длань.
Севернее же были пустоши и свобода.
Эта история уже готова была сорваться у нее с языка, но Эйра вовремя себя одернула. Она и без того в свои тридцать два постоянно оказывается самым старшим полицейским, еще не хватало показаться совсем глубокой старухой, которая знает о каждом древнем столбе или камне.
Еще отец показывал ей самую центральную точку Швеции, местечко в Юттерхогдале, равноудаленное от всех концов страны, хотя другие решительно настаивают на том, что она находится в Корбёле.
У обочины дороги появились почтовые ящики для писем, и Эйра, резко свернув, затормозила на гравии.
Было что-то необычное в этом месте, мгновенно возникшее ощущение чего-то близкого и хорошо знакомого. Дорога через лес, каких сотни, заросшая посередине травой. Две ухабистые колеи из плотно спрессованных глины и насыпанного здесь давным-давно гравия, вдавленных в землю шишек и прошлогодней листвы. Неприметный домик, едва видный с дороги, развалины старого коровника на опушке леса.