82 часа.

   - Я и не знал, что ты умеешь - протянул он.

   - Да, спасибо маме, таскала в детстве к учителю.

Антон пощипал струны, думая, что бы сыграть, и вдруг решился, ударил по зазвеневшим струнам, распугивая больничную тишину, напористым, заводным перебором:

Жил я с матерью и батей
В Нагарии, век бы так!
А теперь я лежу в "Рамбаме",
На кровати, весь в бинтах.

- Как сестричку-то зовут? - спросил он раскрывшего рот Димана.

- Тамар - ответил тот.

Что нам слава, что Тамара -
Медсестра и белый свет!
Помер тот сосед, что справа,
Тот, что слева-еще нет.

И однажды, как в угаре,
Тот сосед, что слева мне
Вдруг сказал: послушай, парень,
У тебя ноги-то нет!

Как же так, неправда, братцы!
Он, наверно, пошутил!
Мы отрежем только пальцы, -
Так мне доктор говорил!

Но сосед, который слева,
Все смеялся, все шутил,
Даже если ночью бредил,
Все про ногу говорил.

Издевался, мол не встанешь,
Не увидишь, мол, жены,
Поглядел бы ты, приятель,
На себя со стороны!

Если б не был я калекой
И слезал с кровати вниз,
Я б тому, который слева,
Просто б глотку перегрыз.

Умолял сестру Тамару
Показать, какой я стал.
Был бы жив сосед, что справа,
Он бы правду мне сказал!

При слове "калека" Антон слегка сбился, осознавая что песня не в тему, но решил доиграть.

Диман исподлобья, насупившись жег взглядом:

   - Сам сочинил?

   - Да нет, Высоцкий. Блин, ты извини, братуха, не подумал я, глупая песня...

Диман помолчал...

   - Если слова и аккорды напишешь, точно не обижусь.

Антону стало стыдно перед другом, стыдно за свою дурацкую выходку, за свои здоровые ноги. Он смотрел Димке в лицо, и вдруг заметил, как уголки губ у него поползли в верх. Диман улыбнулся сначала, а затем захохотал. Антон тоже заржал.

   - Ох, блин, умора,... - задыхаясь хрипел друг, - Как там в песне? ... теперь лежу в "Рамбаме"..., сам переделал?... ха ... или Высоцкий так и написал, ... эх, жаль сосед справа, в натуре не подох.

Потом они вместе учили слова и аккорды, которые Антоха нацарапал на выпрошенном у дежурной сестры пустом бланке-рецепте. Вскоре, к обходу, приперся сосед: высокий, смазливый парень, в расстегнутой до пупа пижаме. Посторонних из палаты выгнали. Подглядывая сквозь большое круглое окно Антон видел, как сосед кривился от боли, когда врач ощупывал ему спину. После осмотра повар, с трудом поднялся и хромая ушел, сопровождаемый сочувственными взглядами медиков.

Друзья проиграли на гитаре до вечера, Антон даже успел познакомится с Тамар, которая заступила на дежурство. Русского она не знала, а Антон не знал песен на иврите, пришлось спеть "Скорпионз". Видя, как расцвел Диман, разговаривая с девушкой, Антоха понял, что пора уходить.

Шагая по бесконечным больничным коридорам к выходу, он увидел идущую навстречу знакомую фигуру повара. На этот раз парень упруго шагал, почесывая волосатую грудь под распахнутой рубашкой, от недавней хромоты не осталось и следа. И хотя он был на голову выше Антона, да и в плечах пошире, бешенство моментально вскипело в душе, парализовав способность мыслить. Антоха оглянулся убеждаясь, что коридор пуст. Поравнявшись с симулянтом, в ответ на кривую ухмылочку Антон двинул правой, с разворота, в прикрытый цветной пижамной полой бок. Парень согнулся охнув, зашипел, как змея, но тут же ударил Антона кулаком в челюсть. Антон неудачно увернулся, получив вместо челюсти в ухо. В голове зазвенело. Повар распрямился, нависая горой и поймал коронный: раскрытой ладонью в горло. Этого оказалось достаточно, он захрипел хлопая выпученными глазами, схватился руками за шею. Антон рванул его за рубашку, швыряя в ближайшую дверь. Симулянт, с грохотом впечатался в обитую железом створку.