За это время Баабыр достиг совершеннолетия. Он прячется, спустившись к предкам девяти шаманов. Кисинчэ появляется следом за ним. Там они жалуются. Парень рассказывает, что Кисинчэ убил его отца и быка. Их взвешивают, чтобы узнать, который из них больший шаман. Оба они оказываются равными. Им говорят: «Вы, оказывается, равные шаманы». Затем сказали: «Еще ниже есть страна Таам Таратыы. Это горящее огненное море, над которым проходит узкий железный мост. Вы на нем бодайтесь, превратившись в двух пауков. Кто из вас виновен, тот упадет в огненное море и погибнет».
Шаманы спускаются вниз и бодаются на железном мосту, превратившись в пауков. Бодаются целых три года, никто из них не падает. Равны. Потом оба вместе срываются, причем Баабыр, оказался выше Кисинчэ. В старину, оказывается, Баабыр воспитывался немного у Вилюйской шаманки Алысардаах[200], поэтому стал просить ее: «Настал день смерти, начинаю вариться в огненном море вместе с шаманом Кисинчэ. Пожалей, защити-спаси». Шаманка Алысардаах, превратившись в небесного голубя, плавно прилетела и схватила когтями шамана Баабыра, унесла его и опустила на его земле.
Со слов Спиридона Яковлевича Стручкова, 84 лет, II Летейский наслег Усть-Алданского района. Записал С.О. Онопров 1 июля 1945 г., с. Мюрю [ИПРЯ, ч. 2, с. 266–267].
185. Алексей Сабарта и шаман Болчуона
Алексей Сабарта — потомок Нэлэгэр баайя, очень, очень и очень богатый человек. Он жил, построив себе в местности Эбэ прекрасный рубленый дом из десяти комнат. В то время пилы не было, говорят, плотники построили его, стесывая топором. Углы [дома] рублены в лапу. Этот дом заставил построить людям, которых вывез из центра (Якутии. — Н.А.), т. е. из Якутска.
Этот Сабарта Баай имел семь жен. Семь его жен жили на семи излучинах реки. Богатство его было чрезмерное. Его коровницы были расселены по всему Сартану и Дулгалааху. Он, так же как Нэлэгэр, разбогател до того, что угонял [лошадей в жертву]. Рассказывают, что он заставлял семерых слуг угонять лошадей в жертву. Он заставлял, оказывается, угонять только светло-серых лошадей. Этих лошадей никто не должен был брать себе.
Сабарта женил трех сыновей на трех женщинах из центра. Эти женщины привезли с собою в приданое очень много богатства. Сабарта опозорил трех невесток и выгнал их.
Когда так жил этот человек, прославившись таким образом, вот что случилось с ним.
Здесь жил шаман, не называемый [тогда из страха] по имени, которого теперь вынуждены называть Кэриир Киситэ (доел.: Человек посмертной поездки. — Н.А.). Говорят, настоящее имя шамана было, кажется, Николай Болчуона. Когда старуха этого шамана приехала к Сабарте погостить, тот отобрал [у нее] беломордого вороного коня, сказав, что это за долг. Старуха вернулась к себе, опираясь на палку. Когда она пришла домой, ее муж, опершись спиной к коновязи и подняв голову к небу, стоял, оказывается, и горько плакал кровавыми слезами. Так он простоял, весь заиндевев, на протяжении семи дней и ночей.
У шамана было двое детей. Эти дети испугались и просили отца зайти [в дом]. Разве отец их послушается.
После этого на местожительстве Сабарта была гололедица, что доска. Погибло девять жеребых кобыл.
Напуганный этим, Сабарта преподнес шаману дары на двух навьюченных лошадях и стал умолять, беломордого вороного коня [также] вернул ему обратно.
Шаман дары отправил обратно. «Взятое пусть берет», — сказал он, даже коня не оставил. Этот шаман уничтожил Сабарту Баайя. Его родные, дети, он сам — все умерли.
Жена Сабарта Баайя в местности Куранах Юрэйэ (доел.: Высохший ручей. — Н. А.) закапывала золото и серебро, говорят. Она закопала семь кебюеров золота, восемь кебюеров серебра. Кебюер — [мешочек], который выделывается из коровьего пищевода.
Эта женщина повторяла при смерти: «Семь кебюеров моего золота, восемь кебюеров моего серебра», — лежала и, разгребая [пальцами] землю, умерла.
Эту женщину похоронили в рысьей шубе, с золотыми гривнами, со всеми разными украшениями. Говоря: «Пусть это будет ее ездовым конем», — закопали коня с серебряным седлом, с богатым снаряжением.
Ее могила была, говорят, на возвышенности в Куранах Юрюйэ.
Со слов Дмитрия Николаевича Другина, 80 лет, Верхоянский район. Записал Н.В. Емельянов 9 апреля 1956 г. [ИПРЯ, ч. 2, с. 154–155].
200