Так, собравшись, птицы решили избить филина. Избивали его, кто имел клюв — тот клювом, кто имел когти — тот когтями. Голову его сплюснули, спину топтали так, что филин сидел и кричал «гуу!» Избили его так, что глаза вылезли навыкат, перья выщипали до того, что филин стал пестрым. После этого решили его самого оставить в этой стране на всю жизнь.
Сидя там, на собрании, птицы вынесли решение о своих потомках. Они решали, у кого сколько должно быть детей.
При распределении они выделили вальдшнепу четырех детей, сказав:
— Вальдшнепу хватит и четырех детей, он уж очень мал, больше этого он не сможет.
Вальдшнеп вскричал:
— Несмотря на мои большие заслуги, вы мне только четырех детей назначаете?! Птичке меньше меня, дрозду, даете десять детей. Теперь я никогда по вашей просьбе не полечу, расстаюсь с вами. Лучше я брошусь на заржавленный меч человека-якута и погибну! — сказал он и остался с тех пор здесь и стал, взлетая, неожиданно падать с шумом на землю.
После этого куропатке определили много детей. Гусь сказал:
— Куропатка может улетать.
Куропатка ответила:
— Посмотрим, гусь, долетев до Кыдат, весной с каким желудком вернешься. Я не лечу, — и осталась.
Также было много птиц, оставшихся из-за того, что они не смогли бы перелететь через море. Рябчик и синичка, сказав: «Мы не сможем лететь», — остались.
Кукша сказала: «Овладев голосом многих птиц и пользуясь этими многими голосами, я смогу остаться и жить в этой стране», — и осталась.
Лесные птицы остались в лесу. Бедняжка синичка не переменила своего местожительства.
Остальные улетели в Кыдат и стали зимовать там.
Со слов Николая Алексеевича Винокурова, перенявшего рассказ Михаила Таркина Среднеколымского района. Записал С.И. Боло 29 июня 1940 г., г. Среднеколымск [ЯС, т. 1, с. 78–84].
2. Орел[10]
Орел — глава всех птиц. Он, по мифам, — божество птиц, старший сын великого Улуу тойона[11]. Орел — одна из самых хищных птиц. Он уносит и съедает не только ягнят, жеребят, телят и щенят, но и маленьких детей. Это весьма прожорливая птица, причиняющая огромный ущерб народному хозяйству. Он очень силен, имеет крючковатый клюв и длинные, острые когти. В старину одряхлевшие орлы, когда наступал предназначенный им судьбой срок, спускались на землю, теряли способность летать и умирали. В таких случаях заставляли камлать шамана, устраивали ритуальные угощения, затем, завернув останки орла в бересту, вешали в таком месте, где никто не будет ходить, топтать его перья. Это называлось «оказать ему почтение». Человека, носившего с собой кости орла, по поверьям, никто не мог обидеть.
Запись воспоминаний своего детства М.Г. Наумовским и П.Т. Степановым, I Нахарский наслег Мегино-Кангаласского района. АЯФ СО АН СССР, ф. 5, оп. 3, д. 652, л. 13 об.
3. Орел в черных пятнах
Божество юсальцев — орел в черных пятнах. Его не убивают. Других орлов (пегого, пестрого) все же убивают.
Невестки людей из Юсальского наслега не едят мясо серого жеребца, имеющего черные пятна на лопатках. Серый жеребец с черными пятнами на лопатках, орел в черных пятнах и человек были созданы в древности от одного айыы в одной земле.
Со слов Михаила Горохова, 59 лет, Эльгесский наслег Верхоянского района. Записал А.А. Саввин 18 января 1940 г. АЯФ СО АН СССР, ф. 4, оп. 12, д. 69, л. 130–131.
4. Эллэй — изобретатель кумысной посуды и устроитель ысыаха[12]
Отъехав от тестя, Эллэй построил себе урасу, скотный загон, завел дымокур с оградкой, впервые сделал разнообразную кумысную посуду, которая теперь в обиходе якутского хозяйства: сири исит, симиир, чороон, халльа, бисээйэх[13] и пр. Затем, выдаивая кобыл, стал копить кумыс. По окончании всех приготовлений он пригласил тестя и тещу ко дню держания вверх чаши с кумысом. Пришла одна старуха, сам Омогон отказался, говоря:
«Я не из таких, чтобы бегать за молоком его единственной паршивой кобылицы!»
Жена Омогона вернулась к мужу и говорит:
«Иди и посмотри, у него все устроено так чудно, хорошо!»
Наконец, старик согласился и пошел. Когда он входил в урасу, Эллэй только что поднимал чашу. Вдруг у Омогона стянуло жилы, и он, перекошенный, упал. Эллэй попросил на время вывести его из урасы, пока он не кончит обряд держания чаши. По окончании обряда снова ввели Омогона и, как только он вкусил освященного кумыса, болезнь тотчас же прошла. Тогда лишь Омогон понял свою ошибку и сказал:
10
11
12
13