АИВ АН СССР, ф. 22, on. 1, д. 7, л. 28.
52. Маяты
Названные маятами поселились на Оленеке. Эти люди мастерски охотились на диких оленей. Так, охотясь, они сделали лабаз[44], чтобы хранить излишки.
«Разве эту [речку] прославили Оленек, Оленек! Ни в одной из ее излучин не уместиться даже одному человеку», — говорили они.
А песен и танцев было много у них, у сытых людей. Местность Этиэбин сделали они местом своих танцев. Видимо, это просторная, хорошая поляна. Местность, говорят, получила название от того, как они сказали: «Место, где мы любили распевать, пусть же называется Этиэбин! (доел. — Я скажу)».
Эти люди, значит, всегда вдоволь питались дикими оленями. Так, охотясь, они изловили одного оленя (живьем). Содрали с него всю шкуру вплоть до камусов, не разрезая кровеносных сосудов. Затем его отпустили оголенным и смотря на то, как он убегает, покатились, говорят, со смеху, падая то навзничь, то на спину. Потом опять поймали одного дикого оленя и, чтобы посмеяться, отпустили, выколов ему глаза. После этого дикие олени перестали попадаться им. Этим людям пришла участь испытывать недостаток в еде, стали они голодать. От голода решили они идти к своим лабазам. Когда они пришли к лабазам, то лабазы все уходят от них дальше[45], никак их не догнать. Выбиваясь из сил, они стали стрелять. И от выстрелов не умирают [лабазы], деревянные же они. Все они умерли от голода на одной излучине Оленека.
То ли остатки тех или других, то ли маяты, то ли русские прибыли сюда и истребили жителей этой местности. Упустили только одного человека. Этот человек и мысли не допускал, чтобы разлучиться с этим бабушкой-озером[46]. Он трижды пробежал вокруг этого озера (убегая от маятов). Дойдя до предела, он прыгнул через речку Буордаах. Когда он, прыгнув, начинал падать, прострелили ему толстое сухожилие ноги. «Оказывается, не нашлось того, кто называется духом-хозяином вселенной, не взял он их», — сказав так, умер этот человек.
После этого спустя столько-то времени[47] маяты переходили на другой берег через мыс Очуоса[48]. Вдруг, когда они почти достигли противоположного берега, они наткнулись на бивень мамонта. «Вот как, нашелся ведь клад», — стали говорить. И начинают раскапывать, чтобы достать клад. Когда докопались до середины [льда], выступила кровь. И вот продолжают рубить [лед], спустившись в углубление. Затем, пытаясь выдернуть [бивень], все провалились под лед. И оттуда они не смогли выплыть.
Со слов М.И. Еспека, 64 лет, Илимпийский район Эвенкийского национального округа Красноярского края. Записал Н.В. Емельянов 6 апреля 1959 г., пос. Ессей [ИПРЯ, ч. 2, с. 78–79].
53. Предок медведь
В древности в Юрюнгейском наслеге[49] Момского района одна семья имела двух дочерей. В то время люди съедали своих дочерей. После того как съели одну из девушек, другая подумала: «Все равно меня съедят», — испугалась и убежала в лес, неведомо куда. Ее поймал медведь, поселил в берлогу и сделал своей женой. Медведь зимой вместо пищи давал этой женщине лизать свою лапу. Летом же кормил ее тем, что добывал охотой.
Однажды младший брат девушки обнаружил ее следы и по ним нашел берлогу, в которой находились медведь и женщина. Он убил медведя, а сестру привел с собой. Сестра его, оказывается, вся обросла волосами. У нее родился ребенок, обросший волосами. С той поры люди из Юрюнгейского наслега поклоняются медведю. Люди Юрюнгейского наслега медвежатину не едят, на медвежьей шкуре не спят.
Со слов А.И. Слепцова, 50 лет, Абыйский наслег Абыйского района. Записал А.А. Саввин 30 марта 1940 г. АЯФ СО АН СССР, ф. 4, оп. 12, д. 69, л. 91–92 об.
54. Месть медведя
Божество людей из Юрюнгейского наслега, находящегося в Моме, медведь. Говорят, что их женщинам нельзя кушать медвежатину. Один путник, проезжая ночью, сварил медвежатину и поел. Часть супа он оставил в ведерке, в котором сварил свою медвежатину. Затем повесил ведерко на верхний угол печки и уехал. Утром хозяйка проснулась, поднялась и случайно засунула руку в то ведерко. К руке прилип жир, и она его положила в рот — попробовала. Та женщина умерла, оказывается. Так рассказывал один старик с Момы.
Со слов Н.И. Николаева, 98 лет, Янский наслег Верхоянского района. Записал А.А. Саввин 1 марта 1940 г. АЯФ СО АН СССР, ф. 4, оп. 12, д. 69, л. 120.
44
45
47
48