Я нѣсколько разъ испытывалъ огромную разницу въ сношеніяхъ съ ними, и съ англичанами, и всего больше съ нѣмцами. Когда мнѣ приходилось попадать въ нѣмецкое общество (а нѣмцами Римъ кишитъ), обѣдать съ молодыми художниками, учеными, писателями — сейчасъ же установится общій тонъ, образуется атмосфера одного давленія. Это отъ того, что мы связаны съ ними нашимъ ученьемъ, университетскими порядками, знаніемъ ихъ жизни, литературы, науки. А итальянцы отъ насъ еще очень далеки и тутъ нельзя сваливать всю вину на нихъ. Но русскому, любящему Италію, бываетъ дѣйствительно грустно видѣть, что здѣсь какъ бы совсѣмъ не знаютъ, что всѣ лучшія стремленія итальянцевъ, за послѣднія тридцать-сорокъ лѣтъ, находили въ русскомъ передовомъ обществѣ полнѣйшее сочувствіе. Они знаютъ точно одну офиціальную Россію и «патріотовъ», желающихъ всѣхъ покорить «подъ нози» [73].
Въ какія я сферы ни попадалъ въ Римѣ — я вездѣ находилъ людей природно умныхъ, культурныхъ, прекрасно говорящихъ, почти всегда знающихъ по-французски. По наукамъ и творчеству вообще, Италія конца XIX вѣка — уступаетъ другимъ странамъ Европы; но не слѣдуетъ забывать, что въ ней на тридцать съ небольшимъ милліоновъ жителей — тридцать университетовъ. Положимъ, многіе изъ нихъ еле дышатъ, а все-таки число университетски-образованныхъ людей — сравнительно не малое. Да и вся вѣковая культура этой страны просачивается еще до сихъ поръ.
Перебирая въ памяти моей встрѣчи, знакомства и сношенія всякаго рода я не могу жаловаться на тѣхъ, къ кому имѣлъ поводъ обращаться, съ той оговоркой, что при общихъ свойствахъ итальянцевъ и складѣ ихъ жизни, надо было довольствоваться меньшимъ, чѣмъ въ другой странѣ и въ другой столицѣ.
Вмѣсто обобщеній, я приведу здѣсь отдѣльные эпизоды изъ моихъ экскурсій, отмѣчая знакомства съ выдающимися личностями.
Въ интеллигенціи, — среди профессоровъ, писателей, журналистовъ и художниковъ, — я познакомился не съ однимъ десяткомъ итальянцевъ, постоянно живущихъ въ Римѣ.
Изъ университетскихъ профессоровъ одинъ оказался моимъ старымъ знакомымъ по Флоренціи. У его жены бываютъ пріемы днемъ, каждую недѣлю. Тамъ я всегда находилъ больше женщинъ, чѣмъ мужчинъ (какъ во всѣхъ гостиныхъ Рима отъ 5-ти до 7-ми), и въ этой гостиной иностранецъ можетъ встрѣчать болѣе серьезное общество, интересующееся не одними слухами и сплетнями. Въ этомъ домѣ, при мнѣ, чествовали за обѣдомъ критика Брандеса, пріѣзжавшаго въ Римъ уже не въ первый: разъ. На обѣдѣ было нѣсколько сенаторовъ, что въ Италіи, какъ извѣстно, совсѣмъ не обозначаетъ судебныхъ чиновниковъ и даже не политическихъ только представителей, а больше людей, сдѣлавшихъ себѣ имя въ наукѣ, преподаваніи, искусствѣ, литературѣ. Тутъ я, между прочимъ, познакомился и съ скульпторомъ Монтеверде.
Сѣли мы поздно, потому что хозяева просили подождать Кардуч-чи — маститаго поэта Италіи. Онъ часто бывалъ въ Римѣ; но мнѣ еще не случилось съ нимъ встрѣтиться; а когда я проѣзжалъ Болоньей, гдѣ онъ читаетъ въ университетѣ—его не было. Поджидая его, гости пересмѣивались между собою. Отъ хозяевъ они узнали, что поэтъ поѣхалъ утромъ въ Альбано или Фраскати, а Castelli Romani славятся своими дешевыми и довольно-таки забористыми винами, особенно Фраскати. Ни для кого не тайна по всей Италіи, что Кардуччи — поклонникъ Бахуса, и въ. такихъ размѣрахъ, что это вошло чуть не въ пословицу. Итальянцы скорѣе трезвый народъ, и встрѣтить сильно пьянаго — не легко, даже и въ Римѣ, гдѣ буквально каждые двадцать шаговъ — остерія или трактиръ съ продажею этого самаго «Vino di Castelli». Популярнѣйшій поэтъ Италіи — свой человѣкъ и у королевы въ Квириналѣ, и у тѣхъ римскихъ матронъ, которыя собираютъ у себя знаменитостей. И тамъ ему непремѣнно ставятъ бутылку краснаго, и каждый вечеръ онъ неизмѣнно веселъ. При общей трезвости или привычкѣ къ виноградному вину — какъ хотите — такая нѣмецко-славянская слабость Кардуччи — предметъ постоянныхъ, но добродушныхъ шутокъ. Такъ и тутъ, ждали его въ очень веселомъ настроеніи, зная впередъ, что онъ явится уже «на взводѣ». Но прошелъ часъ прихода послѣдняго поѣзда. Кардуччи нѣтъ и въ восемь часовъ. Тогда сѣли за столъ и не сразу прекратился разговоръ о немъ. Такъ мнѣ и не привелось его видѣть.