Ни у кого вѣдь нѣтъ безусловнаго мѣрила въ дѣлѣ творчества и художественнаго совершенства. Я не стану здѣсь ни оспаривать таланта д’Аннунціо, ни восторгаться имъ. Его писательское «profession de foi» [74] можетъ еще нѣсколько разъ измѣниться. То, что онъ дѣлаетъ изъ своего таланта, во всякомъ случаѣ, достойно и другого употребленія. Всякій любящій правду въ творчествѣ не станетъ въ ряды поклонниковъ этого «льва» современной европейской беллетристики.
Его антиподъ — Капуана, постоянно живущій въ Римѣ, быть можетъ и не пойдетъ уже дальше въ своей работѣ романиста; но, какъ критикъ, онъ стоитъ на прочной почвѣ. Въ своей книжкѣ о разныхъ «измахъ» современной литературы, онъ высказалъ нѣсколько чрезвычайно вѣрныхъ замѣчаній о романахъ д’Аннунціо, о вліяніи на него Достоевскаго, Толстого, француза Вилье де-Лиль-Аданъ и даже пресловутаго Саръ Пеладана.
Капуана, имѣвшій довольно крупный успѣхъ и какъ повѣствователь, и какъ драматургъ, живетъ теперь очень скромно; его мало знаютъ и въ Римѣ. Онъ южанинъ, сѣдой старикъ, ласковый и радушный, не огорченный и не слащавый, охотно вступающій съ вами въ бесѣду, и гораздо менѣе о себѣ, чѣмъ о своихъ молодыхъ сверстникахъ, о школѣ символистовъ, о тѣхъ молодыхъ критикахъ, которые съ нимъ воюютъ.
Въ ихъ рядахъ, впереди многихъ — Ойетти. Черезъ одного из его пріятелей я попалъ и къ Капуана. Старикъ говоритъ о ихъ нападкахъ на его взгляды просто, безъ раздраженія, тихо и съ твердымъ убѣжденіемъ въ преимуществахъ хорошаго творческаго реализма. Не желая ему поддакивать, я — въ тѣ бесѣды, какія имѣлъ съ нимъ — соглашался со всѣми его доводами.
Живетъ онъ одинъ, въ небольшой чистенькой квартиркѣ, и пишетъ полегоньку, не гоняясь за громкимъ успѣхомъ.
Я мало видалъ на своемъ вѣку пожилыхъ писателей, такъ честно и достойно доживающихъ свой вѣкъ, не бросая пера. Капуана читаетъ эстетику на римскихъ высшихъ курсахъ для молодыхъ женщинъ — учрежденіи вродѣ нашего петербургскаго.
Его противникъ по литературнымъ принципамъ и идеямъ — Ойетти, когда былъ еще репортеромъ, составилъ очень интересную книжку съ «интервью» у всѣхъ извѣстныхъ писателей Италіи, и въ этой коллекціи Капуана — едва ли не самый симпатичный старый боецъ веризма.
Молодыхъ людей кружка «Convito» я видалъ довольно часто. Ихъ еще мало и они постоянно жалуются на то, что въ Римѣ нѣть литературнаго «ambiente», то-есть по нашему «среды». Они пописываютъ въ журналахъ и газетахъ, но считаютъ преобладающій складъ всего, что появляется въ беллетристикѣ и критикѣ, отжившимъ, рутиннымъ, тенденціознымъ. Они равнодушны къ политикѣ и общественнымъ нуждамъ, о соціализмѣ говорятъ съ брезгливой миной, однако, не всѣ: опять тотъ же Ойетти, несмотря на защиту «д’аннунціады», стоитъ за необходимость коренныхъ реформъ. Въ тѣхъ салонахъ, гдѣ бываютъ старыя извѣстности, они не любятъ показываться. Къ такимъ «столпамъ» поэзіи, какъ Еардуччи и его поэтикѣ, взглядамъ и приговорамъ они относятся весьма отрицательно. Кардуччи когда-то пустилъ въ ходъ стихотворенія д’Аннунціо, а теперь не выноситъ его всесвѣтной славы.
Редакціи газетъ и журналовъ не играютъ въ Римѣ роли литературныхъ салоновъ. Теперешній издатель самаго лучшаго еженедѣльнаго обозрѣнія Nuova Antologia, бывшій министръ, теперь депутатъ, долго жившій въ Германіи и Англіи, серьезный и разносторонне образованный публицистъ, не держитъ салона. Онъ принималъ даже не въ помѣщеніи журнала, а въ библіотечной залѣ палаты.
Еуда я попадалъ въ редакціи — я находилъ тѣсноватые кабинеты редакторовъ и обычную спѣшную работу. Про что-нибудь похожее на пріемы парижскихъ богатыхъ газетъ — здѣсь и не слышно. Своимъ клубомъ «Stampa» пишущая братія Рима совсѣмъ не пользуется и свободные часы проводитъ въ кафе. Вообще пресса въ Римѣ еще не добилась почетнаго положенія. Средства газеты какъ Миланское Secolo врядъ имѣетъ хотъ одна римская. Соціалисты крайняго лагеря издаютъ Avanti. Tribuna играетъ ту роль, что въ Парижѣ Figaro. Есть и демократическій листокъ — въ рукахъ всѣхъ извозчиковъ и факкино. Литературнѣе издается Донъ-Кихотъ — одна изъ тѣхъ римскихъ газетъ, которыя послѣ паденія Криспи быстро превратились въ органы, занимающіеся травлей эксъ-диктатора. Выдающихся именъ въ римской прессѣ мало, заработай не могутъ быть такіе, какъ въ Парижѣ, Лондонѣ, Берлинѣ, даже Петербургѣ. И въ обществѣ представители ежедневной прессы не играютъ роли. Очень рѣдко видите вы ихъ въ тѣхъ гостиныхъ, гдѣ принимаютъ интеллигенцію. Сближаться съ этой средой иностранцу, даже при его искреннемъ желаніи — вовсе нелегко, потому что нѣтъ центровъ, нѣтъ «ambiente», беря опять это всеобъемлющее итальянское слово.