Она, въ своихъ письмахъ, давала мнѣ характеристики тѣхъ лицъ, съ какими я сбирался знакомиться, указанія и совѣты съ какою, такъ сказать, «contenance» къ нимъ являться.
— Il faut choisir une contenance! [54] — повторяла она въ своихъ письмахъ. — Это народъ занятой, вставленный въ извѣстныя рамки; своимъ положеніемъ, надо имѣть подходящую тему для бесѣдъ съ ними.
И моя корреспондентка указывала мнѣ, опять-таки на вопросъ «соединенія церквей», какъ на тему всего болѣе умѣстную. Но я не скажу, чтобы эта тема была всегда самая желанная, рас-врывающая уста. Кое-гдѣ она оказывалась даже щекотливою и заставляла моихъ собесѣдниковъ уходить въ свое оффиціальное «я».
Это случилось со мною въ разговорѣ съ префектомъ Пропаганды, кардиналомъ Ледоховскимъ. Я попалъ къ нему раньше, чѣмъ въ Ватиканъ, къ кардиналу статсъ-секретарю и потомъ къ папѣ.
Пріемъ этотъ доставилъ мнѣ полякъ. При кардиналѣ состоитъ правой его рукой монсиньоръ М-кій. Онъ и вводилъ меня къ его эминенціи.
Положеніе этого духовнаго сановника, какъ префекта Пропаганды, одно изъ самыхъ вліятельныхъ. Но ни для кого не тайна, въ Римѣ, что между направленіемъ Ватикана и его взглядами и сиипатіями есть значительный антагонизмъ. Врядъ ли папа съ особеннымъ удовольствіемъ видитъ гр. Ледоховскаго на такомъ посту; но тотъ держится за него крѣпко. Да и для внѣшней политики такой преданный теперь слуга германской имперіи, когда-то посаженный Бисмаркомъ въ тюрьму, въ разгаръ Kultur-Kampf а, не можетъ быть persona grata. И все-таки кардиналъ, единственный славянинъ во всей св. коллегіи, руководитъ самымъ важнымъ учрежденіемъ латинства.
Для каждаго, кто интересуется вопросомъ взаимнаго соглашеніе между западной и восточной церковью, было бы весьма цѣнно ознакомиться съ порядками Пропаганды. Но простому смертному, да еще не принадлежащему къ лону католичества, это мудреная задача. Я не пытался проникать въ школу, гдѣ готовятся миссіонеры для разныхъ экзотическихъ странъ. Меня предупредили, что этого добиться очень трудно. Но и разговоръ на тему, въ какой степени глава Пропаганды сочувствуетъ духу знаменитой энциклики о восточныхъ церквахъ показалъ мнѣ, что кардиналъ Ледоховскій уклоняется отъ того обмѣна мнѣній и желаній, какого не избѣгаютъ другіе его коллеги. Конечно, въ его спеціальномъ положеніи такая дипломатическая осторожность понятна. Позволительно, однако, предположить, что онъ и не можетъ сочувственно смотрѣть на широкое отношеніе къ иновѣрческимъ исповѣданіямъ, даже если ихъ послѣдователи и будутъ признавать главенство папы.
Кардиналъ, изъ всѣхъ видѣнныхъ мною «porpprati» — самаго осанистаго, барственнаго вида. Въ немъ чувствуется польскій аристократъ, между тѣмъ, какъ многіе его коллеги вида весьма демократическаго. Въ св. коллегіи нѣтъ теперь, кажется, и ни одного римскаго знатнаго «nobile». И Золя взялъ на свсю писательскую душу грѣхъ, сочинивъ кардинала Бокканера. Такихъ «князей церкви» въ настоящее время не имѣется. Не знаю, попадетъ ли префектъ Пропаганды въ намѣстники св. Петра; но онъ былъ бы очень представителенъ въ тіарѣ и папскомъ облаченіи. Это большого роста старикъ, свѣжій въ лицѣ, съ тонкой, неискренней усмѣшкой, красивыми сѣдинами подъ красной шапочкой, весьма старательно одѣтый, и у себя дома, въ изящную сутану. Его лаковые башмаки съ пряжками такъ и лоснились.
Онъ живетъ въ самомъ зданіи «Propaganda fidae», на углу Piazza di Spagna и двухъ небольшихъ улицъ, идущихъ къ подъему Porta Pinciana. Этотъ буро-красный огромный домъ, тяжелой архитектуры, прекрасно знаютъ всѣ туристы, жившіе въ кварталѣ иностранцевъ. Занимаетъ кардиналъ верхній этажъ, съ парадной лѣстницы. Двери кардинальскихъ помѣщеній всегда обиты краснымъ сукномъ или кожей, иногда и тѣмъ, и другимъ. У него анфилада просторныхъ комнатъ, богато отдѣланныхъ, лакеи, какъ въ свѣтскихъ барскихъ домахъ, но безъ ливреи. Вообще, обстановка гораздо наряднѣе и въ большемъ стилѣ, чѣмъ, наприм., у самого — перваго, послѣ папы, лица, кардинала Рамполлы, живущаго въ Ватиканѣ, надъ повѣщеніемъ папы.
Принималъ меня хозяинъ утромъ, въ 11 часовъ, въ воскресенье, въ небольшомъ кабинетѣ, съ очень оригинальной отдѣлкой. Ему, вѣроятно, сообщили уже о томъ, что я давно изучаю польскую литературу и читалъ лекціи о «Панѣ Тадеушѣ» Мицкевича. Тонъ его былъ очень любезный и совершенно свѣтскій. По французски говорилъ онъ прекрасно и еслибъ не его сутана съ красной выпушкой, красная шапочка и такіе же чулки, то его никакъ бы нельзя было принять за «владыку», какъ привыкли звать у насъ архипастырей. И встати будетъ замѣтить вотъ что: никто изъ этихъ «князей церкви» не носитъ никакихъ «знаковъ отличія», кромѣ наперснаго креста. Ихъ одежда, по покрою, та же священническая сутана съ нѣкоторыми маленькими отличіями. Пурпуръ надѣваютъ они только при церковныхъ торжествахъ и большихъ выходахъ въ Ватиканѣ.