«Вѣдь я не виноватъ, что облеченъ такой властью. Не я самъ это установилъ».
Аудіенція длилась около получаса. Когда я откланивался папѣ и отдавалъ поклонъ, наклонившись къ нему (у нашихъ дипломатовъ въ обычаѣ цѣловать руку), онъ сказалъ мнѣ, опять безъ всякаго благословляющаго жеста:
— Je vous serre la main, monsieur! [57]
Есть обычай послѣ аудіенціи идти наверхъ къ кардиналу статсъ-секретарю. Онъ меня сейчасъ же принялъ. Я поблагодарилъ его за вниманіе ко мнѣ: безъ его участія такой пріемъ не обходится. Онъ обѣщалъ прислать мнѣ прямо билетъ на юбилейное торжество 3 марта, въ Сикстинской капеллѣ и, провожая меня опять до передней, повторилъ свою любимую фразу:
— Вы видите, какія чувства мы имѣемъ къ Россіи и русскимъ.
Дорогой, перебирая въ головѣ ато путешествіе въ Ватиканъ, я воображалъ себя въ кожѣ русскаго писателя передъ какой-нибудь «особой» въ предѣлахъ нашего отечества. Меня сейчасъ принималъ какъ — никакъ глава двухсотъ милліоновъ католиковъ, для которыхъ онъ чуть не «земной богъ», и не только первосвященникъ, вѣщающій безусловную истину, но и государь. Какъ къ государю относятся къ нему представители иностранныхъ державъ, въ томъ числѣ и наши. Не знаю, всѣмъ ли извѣстно, что пакеты, идущіе отъ русскаго правительства въ Ватиканъ, надписываются (на русскомъ языкѣ) такъ: «Его святѣйшеству, епископу Римскія церкви, Державному Папѣ». Какъ ни оберните, духовный властелинъ чуть нс половины христіанскаго населенія земнего шара — и онъ такъ простъ въ обращеніи, бесѣдуетъ съ такой искренностью, ведетъ себя съ вами такъ, точно вы его младшій по лѣтамъ собратъ.
Припомнились мнѣ пріемы разныхъ особъ, ихъ важничанье, сухость и гримасы, ихъ умышленное пренебреженіе къ званію писателя. Да что ужъ говорить о себѣ. Случалось мнѣ слышать отъ И. С. Тургенева разсказы о томъ, какихъ «пріемовъ» удостоивали его особы, власть имѣющія на оффиціальныхъ аудіенціяхъ. Слышалъ я и передачу, въ лицахъ, сцены у одного петербургскаго правителя съ А. Г. Рубинштейномъ, явившимся къ нему сообщить о томъ кружкѣ, который, въ началѣ 70 хъ годовъ, затѣвался по иниціативѣ его и Тургенева.
— Что вамъ угодно? — сурово кинулъ ему правитель. Чуть не спросилъ: «Да вы кто такой?»
— Такъ-то и такъ-то, ваше превосходительство.
— Хорошо-съ!… Я приму къ свѣдѣнію.
И повернулъ направо кругомъ.
Имъ бы всѣмъ — вотъ такимъ — поступить въ выучку къ его святѣйшеству, епископу «Римскія церкви!».
Въ моемъ дневникѣ бесѣда въ гостиной папы записана возможно точно. Во взглядахъ на союзъ духовной и свѣтской власти онъ. остается вѣрнымъ традиціямъ своего сана. Нельзя и ждать отъ римскаго папы чего-то гораздо болѣе передового, радикальнаго. И энциклика «меньшей братіи» вовсе не манифестъ соціалистической морали. А о «единеніи вѣры» папа мечтаетъ съ неизмѣнной увѣренностью въ томъ, что все можетъ быть улажено, если только признаютъ главенство римскаго первосвященника.
Льву XIII пошелъ тогда восемьдесятъ девятый годъ. Въ такія лѣта, въ его положеніи, со множествомъ дѣлъ, которыя онъ желаетъ всегда дѣлать самъ, въ высшей степени любезно и благодушно удѣлить изъ своего времени хотя бы и полчаса на совершенно частную бесѣду.
Черезъ недѣлю я получилъ отъ кардинала статсъ — секретаря билетъ на торжество двадцатилѣтней годовщины восшествія Льва ХIII на папскій престолъ.
Опять съ утра потянулись кареты и изящные фаэтоны къ Тибру изо всѣхъ концовъ Рима. Съѣздъ былъ еще больше, чѣмъ тогда, въ юбилей 60-лѣтняго священства папы. Но войска на плошади передъ Тибромъ уже Не было, а только большой нарядъ полиціи. Я уже впередъ зналъ, что придется ждать долго до начала церемоніи. Но надо было занять мѣсто. Сикстинская капелла — довольно просторный ящикъ; но въ ней не помѣстить свободно болѣе тысячи человѣкъ. Въ пространствѣ до рѣшетки устроены двѣ временныя трибуны, въ видѣ площадокъ на столбахъ, и подъ ними стоячія мѣста для мужчинъ. Наверхъ допускаются только дамы. Между трибунами проходъ, по которому пойдетъ кортежъ и понесутъ папу. Далѣе идутъ скамьи вплоть до возвышенія, гдѣ алтарь, подъ адомъ Микель — Анджело, для кардиналовъ, придворнаго штата дипломатовъ, римскаго дворянства и «знатныхъ иностранцевъ».
Уже съ девятаго часа Sala Regia была набита публикой, которая не допускалась въ Сикстинскую капеллу, весьма разношерстной, смахивающей на богомольцевъ. Ее сдерживали загородки и ряды «guardia palatina», въ старомодныхъ мундирахъ николаевскаго покроя, съ фалдами. Вся эта масса дожидалась только процессіи. Дверь въ капеллу держали прикрытой все время, и до проноса папы, и послѣ него. Билеты отбирали камергеры и для порядка топтались cavalieri di сара е di spada, въ томъ числѣ и мой благообразный командоръ съ орденомъ на шеѣ.