Голубые глаза распахнулись, тупо уставившись в высокий, знакомый потолок. Внутри всё горело. Но этот бой был лишь началом.
Глава 45
Кошмарные сны. Она даже не помнила содержания. Только дикий ужас и капли пота, застилающего глаза, просыпаясь. Легкий балдахин колыхался от ветерка, проникающего сквозь приоткрытое окно спальни в поместье Эрайнов. Теплые тона комнаты и слабый свет, чтобы не оставаться в полной темноте ночи, не помогали. Впрочем, как и всегда.
Отдаленные образы гор – все, что ускользало сквозь пальцы реальности. Но эта часть сна не была кошмарной. Она была волшебной и какой-то родной, оставляя странную тоску по пробуждению. Но что же в той, другой?..
Потаенная грусть стала постоянным спутником. Внутри она ощущалась так ясно, как никогда раньше, несмотря на кажущуюся идиллию. Ведь жизнь Саны была идеальной: любящая семья, заботливые родители, братья и сестра. Все рядом – её принимали, понимали, поддерживали, не отвергали. Казалось, это жизнь в безмятежном сне, который никогда не закончится. А реальность – та самая ночная тень, что скрывается за гранями кошмаров. Уже у комнаты сестры осознала, что даже не заметила, как снова ноги привели туда, где спокойно.
– Опять? – заворчала блондинка в постели – точное ее отражение.
– Не опять, а снова, – натянуто улыбнулась в ответ, хихикая, словно привычно пытаясь разрядить атмосферу. Но в глазах сверкала усталость, а в улыбке – немая тоска.
Комната ощущалась словно казарма – строгая, минималистичная, без лишних деталей. Все идеально чисто, аккуратно – только рисунок, оставленный детскими ручками сестер, вызывал мягкую улыбку. Он почти полностью скрыт за тумбочкой, как маленький тайный знак их прошлого.
Сана остановилась у постели, глядя на растрепанную фигуру, будто давно не видела. Светлые волосы рассыпались по подушке четкими волнами. Лицо непривычно расслабленное. Только ночами сестры становились так похожи друг на друга. Ведь утром одна соберет длинные волосы в тугую прическу, оденется в темные цвета и нацепит мрачное выражение на лицо, словно маску. Вторая распустит копну золотисто-серебристых волос, вплетя лишь легкие украшения. Наденет светлое и воздушное, и запечатлит улыбку, словно броню.
Синие глаза приоткрылись, и Мара приподняла край одеяла, приглашая, будто кошку. Сана нырнула в тепло и родной запах, прижимаясь к сильному, хоть и тонкому телу.
– Изнеженная дурочка, – вновь заворчала близняшка, но рука крепко обняла сестру, даря чувство защищенности и комфорта. Сон быстро забрал обоих.
Утро встречало, смывая тени кошмаров. Совместные завтраки огромной семьей Эрайн были традицией. Разговоры ни о чем, забота друг о друге, шутки. Она хотела, чтобы так и было до самого конца жизни. А пока наслаждалась лицами родителей, которые все с той же нежностью смотрели один на одного и своих детей. На фоне этого семейного уюта мелькали лица братьев – разного роста, характера, иногда ссорившихся, иногда подкалывающих друг друга, но внутри – похожих, будто капли одного ручья.
Взгляд голубых глаз зацепился за сцену, которую пытались незаметно скрыть. Пока Риш спорил с Лиамом о делах на шахтах – Оливер незаметно умыкнул сочную ягоду из тарелки Риша и, гаденько ухмыляясь, сразу схомячил. Морвэн покосился на Оливера и картинно закатил глаза. Мара хмыкнула недалеко от Саны, а сама девушка захихикала, подмигивая Оли.
Только Риш заметил пропажу не сразу, а когда заметил – растерянность быстро сменилась суровым взглядом, и мужчина грозно глянул на младшего брата, быстро вычислив хитреца. Но тот уже прожевал и делал такое невинное лицо, что впору ухохотаться.
Милана и Люсьен расположились рядом и упоенно что-то обсуждали. Эвтида наблюдала за ними и шепталась с Соней – женой Риша. Во взглядах Риша и Морвэна на своих женщин искрилась нежность. Идиллия.
Вот только глаза Саны так и норовили споткнуться об одного из старших братьев – рыжеволосого Морвэна. Каждый раз от этого охватывала тревога, не имеющая причин и оснований. Это ведь родной брат, который растил ее, любил и заботился, как и все в их семье. Что не так? Странные мысли, как занозы, засели в голове.
Планы на остальной день состояли в окончательной проверке перед праздником, который Сана организовывала для семьи Мири – еще одних аристократов-оборотней, любящих праздновать со всем размахом.