Покрутив вентили, обнаружила, что из них идет и горячая, и холодная вода. Как можно быстрее скинула рубашку и стала ждать, пока наберется бассейн. Оглаживая взглядом бортики, осторожно присела. Пальцы прикоснулись к твердому и шершавому материалу.
К собственному удовольствию наконец нырнула в бассейн, подождав лишь немного, собираясь не на шутку здесь задержаться. Бесконечная череда баночек на полках заставляли рассчитывать на это. Выключить воду и блаженствовать! Плавать на спине, сидеть у бортика, отмывать гриву черный волос, отливающих на свету изумрудными искорками. Тело, под руками было стройным и сильным. Непривычно.
Изнутри неожиданно огрело кипятком. Уши, клыки, глаза... Под мягкой подушечкой пальца кольнул удлиненный зуб. Вздох. Острый, зараза… Как еще не ранит язык, интересно… Потом.
Потеряв счет времени, очнулась когда вода стала ледяной. Тело покрылось гусиной кожей от холода. Кажется, даже задремала, оперевшись о бортик и сидя на удобном выступе.
Как же не хочется вылезать, а добавить просто горячей водички… Но, пытаясь отсрочить встречу с неизвестным, я все больше умирала от любопытства, и сейчас оно проснулось с новой силой. Ох уж эти противоречивые чувства...
Бассейн видится уютной норкой, куда можно сбежать и погреться, лелея страх и ужас перед неизвестностью. А плотно закрытая дверь в ванну защищала от внешнего мира еще больше. Но отсрочивать неизбежное уже не имело смысла. И я с тихим вздохом поднялась, спустила воду и потихоньку вылезла из этой своей «норки».
В зеркале отразилась высокая фигура, будто маня. Я приблизилась, не узнавая ее. Темная радужка глаз скрывала вытянутые в ниточку, как у кошки, зрачки. От удивления он чуть дернулся, и я изумленно вздохнула. Вроде у эльфов только уши длинные, правда? А это не обнадеживало. Знать, какой расе принадлежит тело – уже крупица информации, а ее не было. Я не рассчитывала, что тело было моим. Кто-то его создал?
Николас не выглядел удивленным, может, зря переживаю? Хотя он и пытался не смотреть на меня… Неужели из-за этого? Черт, гадать бессмысленно.
Кажется, психике придется постараться, чтобы все это на ней не отразилось. Мягкие белые полотенца нашлись на столике у раковины, и я с удовольствием укуталась в самое большое. По привычке забралась с ногами на изумрудное бархатное кресло в углу комнаты, чтобы промокнуть вторым полотенцем волосы. Вдох-выдох, прикрыла глаза и, наконец, решительно встала.
Только отметив, что в спальне никого, хлопнула в ладоши два раза – свет в ванной погас. Взгляд упал на застеленную изумрудным покрывалом кровать и лежащую одежду на ней. Черная рубашка и похожие на льняные штаны с ремнем на поясе. Оставив терзать новую одежду и покрутившись у зеркала в позолоченной раме, краем глаза заметила движение штор из все той же органзы, что и балдахин. Переместившись, отвела ее в сторону и уперлась взглядом в сад.
Непривычно острый слух уловил где-то вдалеке шум воды. А глаза упивались обилием зелени и цветов. Оказалось, что окно вполне себе открывалось, как раздвижная дверь, и уже было приоткрыто, впуская в комнату теплый ветерок. Открыв до конца, смогла прикоснуться к веточке дерева, которое опустило ее будто специально напротив. Осторожно согрела чашу розовых цветов в ладони, а пальцами другой провела по нежным лепесткам.
Упоительная нежность. Минутное единство с природой. С маленьким лепестком цветка большого древа, которое будто светилось от падающего луча солнца. Такого маленького и беззащитного…
О чем-то спорящие мужские голоса вдалеке нарушили упоительный момент, заставив вздрогнуть и глазами найти источник. Подслушивать нехорошо, не так ли, Кира? Глаза непроизвольно закатились от собственного занудства. Любопытство не порок, они же так близко! Споря в голове, обнаружила себя держащейся за ручку двери, выходящей из комнаты. Момент упущен, хорошее воспитание победило любопытство, поэтому рука легко нажала на ручку и открыла дверь.
Справа коридор, слева коридор. Будто мягкий ковер под ногами, скрадывающий шаги. Впереди большой холл с высоким потолком и лестницей наверх, через который прошла. Вокруг все было раскрашено мягкими пастельными тонами и подсвечено дневным светом из больших окон. Яркий свет преломлялся в стеклах и подсвечивал золотые узоры на стенах, заставляя их призывно блестеть.