- Возможно, - не стал спорить Рэйвен. – Это хорошее объяснение, оно мне нравится. Пожалуй, так и буду думать.
Сказал, а сам подумал: ну вот неправда же. Не объясняет произошедшего. Но увы, других достойных объяснений не было. Да и после приступа не хотелось больше думать о каких-то там снах. Хотелось дышать этим солнечным днем, чувствовать ладонями влажные щербатые плиты пола и жить, жить, жить…
Он прикрыл глаза, наслаждаясь этим чувством. По телу пробежали мурашки.
- Вставайте уже, Рэйвен, - укорила его девушка. – Земля здесь слишком холодная, да к тому же мокрая: Вы простудитесь.
Она наклонилась и попыталась перекинуть его руку через свое плечо. Рэйвен торопливо отпрянул, поднялся и покачнулся с непривычки. Схватился за деревянную раму окна, что заменяло стену выше уровня земли, и поднял вторую руку для сохранения равновесия: все опять слегка поплыло из-за головокружения.
- Не нужно, - смущенно сказал он. – Я уже пришел в себя.
- Мне кажется, или имеет место некое недопонимание? – спросила Кеттелин. – Вы от меня шарахаетесь, будто я прокаженная. Это из-за моей внешности? Я Вам настолько неприятна?
- Нет, что Вы! – еще сильнее смутился он и даже подался вперед, отчего головокружение только усилилось. – Я ничего не имею против Вашей внешности. Я же говорил, что…
Рэйвен недоговорил, потому что ощутил, что мир как-то слишком сильно накренился, а опоры в виде надежной кирпичной стены рядом больше нет. Он взмахнул рукой… чтобы в следующее мгновение снова быть подхваченным железной рукой леди Кеттелин.
- Говорили что? – повторила она его последние слова, намекая, что желает услышать продолжение. Факт того, что собеседник практически лежал у нее на руках, нисколько ее не смутил. Легким движением она вернула ему вертикальное положение.
- … что у эльдарцев не принято без повода трогать друг друга, - закончил он, отчетливо слыша эхо сна в своих словах, и покраснел, будучи не в силах сдерживать эмоции – Кеттелин была слишком близко и использовала свое тело как опору для него.
- Я Вас без повода и не трогаю, - Кеттелин пожала плечами и отпустила эльдарца, не забыв убедиться, что он может стоять сам. – Посидите немного на лестнице, чтобы я не переживала – там сверху деревянные ступеньки, они не такие холодные. А я сейчас закончу с поливом и помогу Вам дойти до моего крыла – оно даже ближе отсюда, чем гостевое. Полежите там еще немного, пока Гетти будет чистить Вашу одежду.
- Хорошо, - кивнул он и, пошатываясь, прошел к лестнице. Ноги дрожали, и еще немного посидеть было не лишним.
Кеттелин заново наполнила лейку и принялась обходить своих зеленых подопечных. Рукава были закатаны до локтя, и ее руки были хорошо видны – худощавые, даже жилистые. Рэйвен поглядел на эти руки и подумал о том, что она похожа на свои растения. Выступающие вены на тыльной стороне ладоней напоминали рисунок старой коры на стволах, худые пальцы – узловатые ветки. Только пышной листвы не хватало. Нет, все-таки она не была похожа на эти нарядные яблоньки в цвету или пушистые клены. Скорее – на обглоданную ветром сухую и кривую сосну на каменистом склоне. Мертвую сосну.
- Я позабочусь о них, - вспомнив вдруг, на чем прервался их разговор, сказал Рэйвен.
- Что? – вздрогнула Кеттелин, увлекшаяся работой.
- Я позабочусь о них, когда Вас не станет, - пообещал Рэйвен. – Только Вы научите меня.
- Конечно, - улыбнулась Кеттелин, подходя к чану, чтобы набрать новую лейку. – Вы ведь надолго здесь, я правильно понимаю?
- Я бы сказал «нет», но, пожалуй, стоит сказать «да», учитывая наше разное отношение ко времени, - сказал он.
Кеттелин не сразу поняла, о чем он. А поняв, уточнила:
- Что для Вас означает «надолго»?
Рэйвен задумался.
- Смотря, о чем идет речь, - ответил он. – Если о работе, то лет пятьдесят – это, пожалуй, долго. Спустя пятьдесят лет я бы попросил меня заменить.
- Ну, меня-то точно придется заменить, когда мне стукнет восемьдесят, - фыркнула Кеттелин, возвращаясь к поливу. – Увы, восемьдесят лет для смертных – это начало не совершеннолетия, а глубокой старости. Не уверена, что вообще доживу до этого возраста.
- Сколько Вы живете? – сочувственно спросил Рэйвен. – Я как-то привык думать, что уж век-то смертным дан.
- Век? – Кеттелин громогласно рассмеялась. – О чем Вы, Рэйвен? Мне едва перевалило за тридцать, а я уже вступила в пору увядания. Конечно, по мне этого еще не видно. Но, поверьте, я чувствую, что вершина пройдена, и впереди лишь спуск в никуда. Еще с десяток лет активной жизни, и я начну разваливаться. Сначала телом, а потом и разумом.
Улыбка медленно сошла с ее лица, будто смытая водой. Кеттелин отвернулась и пошла к следующей лавке, уставленной глиняными плошками.