Я посмотрела на утонувшего в мягком кресле Синоду, который больше не поднимал на меня глаз, и подумала, что ожидать от него значительного прогресса бессмысленно.
– Значит, теперь это вопрос времени. А ты пробовал поговорить с лечащим врачом Эйдзи?
Тот кивнул.
– С господином Хамадой нелегко встретиться: у него на носу выборы главврача.
– Хватит уже отговорок, сделай что-нибудь! – начала я отчитывать его, как вдруг Синода поставил себе на колени портфель и засунул туда руку.
– Вот. – Он вынул какой-то документ.
Это оказалось свидетельство о смерти Эйдзи.
– Господин Хамада собирается выдвинуться на этот пост, поэтому ему нужны деньги, – прошептал он. – А у меня немного есть…
Синода стал оправдываться, чтобы я не сочла его взяточником, но мне уже было не до него. Благодаря тому, что он смог подкупить врача, я вдруг поняла, как нам перетянуть на свою сторону эту «выборную комиссию».
– Кажется, мы можем победить.
Синода глянул на меня с сомнением.
– Нужно думать как бизнесмен!
Сдерживая участившийся пульс, я полезла в планшет и зашла на страничку «комиссии».
Пять дней спустя, семнадцатого февраля, в три часа дня я стояла перед головным офисом компании «Морикава фармасьютикалз» в Синагаве. Обычно в это время здесь можно увидеть редких посетителей в костюмах. Сегодня же вокруг здания толпилось несколько десятков человек: мужчины в джинсах с портативными видеокамерами, люди в пуховиках, с беспокойным видом говорящие по телефону. В общем, сплошная суета. Видимо, это собрались корреспонденты, чтобы заснять тех, кто направлялся на заседание «комиссии».
Несколько человек с микрофонами окружили явно бездомного старика, от которого пахло чем-то кислым. Блеснули вспышки. Ну что за глупости! Как этот старикан мог быть связан с сыном владельца корпорации? Никто ведь всерьез не считает бездомного преступником, так какой смысл расспрашивать и снимать его?
Неподалеку стояла женщина в тонкой куртке. Выглядела она на тридцать с небольшим, щеки впалые, спина сутулая. Кто-то из журналистов заметил ее и подскочил поближе, конечно же, с микрофоном.
– Вы собираетесь участвовать в «отборе»?
Голоса вокруг зазвучали громче, на женщину направили камеры.
Журналисты то и дело обступали разных людей в неряшливой одежде, непохожих на обычных посетителей компании, надеясь обнаружить кого-то из кандидатов. Я же пришла в костюме и выглядела как типичная служащая, поэтому на меня не обратили внимания и легко пропустили мимо.
На стойке администратора я объявила, что записана на прием, и меня проводили в зал для заседаний на самом верхнем, двадцать третьем этаже. Могу сказать, что незамеченной здесь даже мышь не проскочит: до зала я дважды пересаживалась из одного лифта в другой, которые запускали тремя разными ключами безопасности.
Я вошла в помещение. В глубине, за овальным столом, где могли рассесться двадцать человек, сидело трое. При моем появлении никто не встал и не поздоровался – все просто смотрели в свои документы.
Вокруг стола стояло еще четверо мужчин, видимо телохранители: крепкие, в черных костюмах. Один из них обратился ко мне:
– Прошу, садитесь.
Я поклонилась присутствующим и опустилась в центральное кресло напротив. Перед приходом я подготовилась: почитала газеты и журналы, поэтому сразу узнала человека в центре. Там сидел президент компании Канэхару Морикава, отец Эйдзи.
Он выглядел не так весомо, как на фотографиях в Сети, грубыми чертами лица скорее напоминая небольшого бульдога. На сына он совсем не был похож, так что я сделала вывод, что его супруга – редкая красавица.
Канэхару так пристально рассматривал меня, что это уже стало казаться неприличным.
– Я Канэхару Морикава, представительский директор и президент компании, – заговорил он хриплым голосом, который подошел бы бульдогу.
Канэхару был старшим сыном в семье, прямым потомком Морикава. После почти десятилетнего обучения в компании по производству сырья устроился в «Морикава фармасьютикалз». Своими силами поднялся по карьерной лестнице и занял место президента.
Справа от Канэхару, не на почетном месте[9], сидел Садаюки Морикава, муж его старшей сестры президента. Этот напоминал лисицу и весь был какой-то незаметный. Я почему-то вспомнила своего брата Масатоси.
– Это Садаюки Морикава, наш управляющий, – представил его Канэхару.
Тот, даже не взглянув на президента, заговорил со мной:
– Садаюки Морикава, исполнительный директор.
Несмотря на бульдожью внешность, Канэхару был прямолинейным и крепким. Ради поддержания благополучия фирмы он предпочитал способы, которые обещали повышение прибыли. Зять же, принятый в семью[10], напротив, жаждал расширения и разработки новых лекарств. Ходили слухи – впрочем, их я узнала из журнала, – что в компании боролись между собой фракции Канэхару и Садаюки.
10
В Японии обычным считается стать частью семьи жены или дальних родственников и взять их фамилию, то есть как бы пройти процедуру усыновления.