Наша компания была известна работоспособностью своих сотрудников. Юристов впускали в здание в любое время суток, поскольку здесь считалось, что если ты свободен, то можно и поработать.
Было уже больше десяти часов вечера, но окна здания ярко светились. Я вошла в офис. Перед компьютером ел лапшу быстрого приготовления Фурукава, который устроился в компанию через год после меня. Он сидел скрючившись, и его накачанное в секции регби тело напоминало огромную мокрицу.
– О, Кэммоти! Ты ведь планировала свиданием отметить годовщину? – спросил он, набив рот лапшой.
Я покачала головой:
– Планировала, да ничего не вышло.
Фурукава, прикрыв рот левой рукой, неуверенно предположил:
– Он что, тебя бросил?!
– Еще чего! – Я сердито посмотрела на него, и он пожал плечами. – Слушай, ты ведь недавно сделал предложение, да? А сколько стоило кольцо, которое ты подарил своей девушке?
Фурукава задумался:
– Ну… Из средней линейки от Гарри Уинстона, так что два миллиона с небольшим, кажется.
Я энергично закивала:
– Вот-вот! Так и должно быть! Если человек желает заполучить единственного партнера на всю жизнь, хотелось бы увидеть искренность его намерений!
Затем я коротко пересказала Фурукаве, что произошло сейчас в ресторане, и он, не выпуская из рук стаканчик с лапшой, разочарованно произнес:
– Эх ты, обидела парня. Мы-то хорошо зарабатываем, а он расстарался – ну, для обычного служащего.
– Что значит «хорошо зарабатываем»?!
Я в свои двадцать восемь лет в год получала примерно двадцать миллионов иен, но никогда не считала, что этого достаточно.
– В мире есть гораздо более богатые люди, мы им совсем не ровня. Я хочу получать больше!
Фурукава, покашливая, допил бульон от лапши, потом отхлебнул ячменного чая прямо из двухлитровой бутыли, после чего заговорил:
– Ох, восхищаюсь я людьми, которые могут, как ты, жить своими желаниями. Только ведь есть же вещи важнее денег?
Он почесал голову.
– Ты уж извини, что я это говорю, но, раз твоему парню удается встречаться с такой сильной женщиной, как ты, он ценный кадр. Береги его, а то пробросаешься.
– В смысле? – Я слегка задрала подбородок.
– Понимаешь, обычному мужчине сложно встречаться с женщиной, которая зарабатывает в три раза больше него. Такая она, мужская гордость…
Иногда меня действительно избегали из-за моего хорошего образования и дохода. С другой стороны, я и сама отказывалась от непритязательных парней.
– Он ведь у тебя естественными науками занимается? Такой наверняка не завязывал отношений, пока не понял, что в других областях на ногах стоит твердо. Насколько я помню, он и готовит хорошо, и по дому помогает?
Я задумчиво кивнула. Нобуо готовит шикарный тяхан![2]
– Такие мужчины редкость. Зря ты хочешь порвать с ним только из-за маленького камешка. На что ты надеешься?
И все равно я не могла с ним согласиться. Само решение позвать меня замуж, вручив такое дешевое колечко, казалось оскорблением. Очевидно, Нобуо считал, что возлюбленная обрадуется предложению, невзирая на размеры камня, но я, к сожалению, не такая. А ощущение, будто кто-то невидимый укоряет меня за то, что я не такая, злило только больше. Ведь само собой, большое кольцо лучше! Почему остальные этого не понимают?
– Так или иначе, насчет «продать органы» – это уже был перебор. Я бы испугался, если бы моя девушка такое заявила.
Фурукава спрятал упаковку от лапши и палочки в пакет из универмага. Я же, сложив руки на груди, по-прежнему стояла напротив и смотрела на него в упор.
– А я все-таки думаю, что сумела бы получить то, чего хочу, пусть даже пришлось бы продать органы. Ты ведь тоже подарил своей девушке кольцо за два миллиона, потому что очень любишь ее и хочешь, чтобы она непременно вышла за тебя, так?
Фурукава заложил мощные руки за голову и повернул ко мне свое сильно загорелое круглое лицо.
– Она чуть не узнала о моих похождениях прямо перед помолвкой, так что я решил отвлечь ее дорогим кольцом, вот и все. – И он без капли смущения засмеялся, показав зубы, в которых застрял кусочек сушеной капусты.
На следующий день, в четыре часа, я стояла перед одним из кабинетов нашей фирмы, чувствуя, как бешено колотится сердце в моей груди. Первое февраля, понедельник. Ежегодная кадровая аттестация. В «Ямада, Кавамура и Цуцуи» премию выплачивали раз в год, в феврале. На аттестации сотруднику давали отзыв о его работе за год и объявляли сумму премии.
С торжествующим видом я вошла в кабинет, но, когда увидела мрачные лица обоих начальников, внутри зашевелилось беспокойство. Что же не так? Впрочем, уверена, уж я-то выкладывалась побольше других: работала серьезно, ответственно и энергично.