Имеем: Весь день — в особенности между моментом помещения дофина в нише и временем установления подмены, то есть в продолжение всего того периода, когда кража и подмена были теоретически возможны, ни один человек, мужчина или женщина, взрослый или ребенок, не ступал ногой за ограждение, за исключением сержанта Томаса Уэли, сиречь Санта-Клауса.
Вопрос: Не подменил ли сержант Уэли куклу, спрятав подлинного дофина в своем костюме Санта-Клауса, чтобы позднее, во время одной из своих двух отлучек, передать его Комусу или его сообщнику.
Ответ: (сержант Уэли)[42].
Свидетельства: Несколько десятков человек со специальной полицейской выучкой, не говоря уже о самих Куинах, мисс Портер и адвокат Бондлинг решительно подтвердили, что сержант Уэли ни разу на протяжении всего дня, не прикасался к кукле.
Вывод', Сержант Уэли не мог совершить кражу куклы дофина. Следовательно, он отпадает.
Имеем: Все, задействованные к охране, клятвенно заверяли, что на протяжении всего дня не было никаких помех и никто — ни человек, ни механическое приспособление — ни разу не касался куклы.
Вопрос: Человеческая натура хрупка. Где гарантия, что никто из охраны не совершил ошибки, не ослабил внимания вследствие усталости, скуки и т. п.?
Ответ: Да, такое могло произойти, но по закону вероятности это не могло случиться со всеми одновременно. Кроме того, Эллери мог засвидетельствовать, что во время двух отвлекающих маневров он сам не сводил глаз с дофина. Никто даже к нему не приближался.
Имеем: Несмотря на все вышеуказанное, к концу дня выяснилось, что подлинный дофин пропал, а его место заняла ничего не стоящая копия.
— Бесподобная, немыслимая ловкость, — наконец подал голос Эллери. — Мастерский трюк. Да, конечно, это был трюк…
— Колдовство, — простонал инспектор.
— Массовый гипноз, — высказала свое предположение Никки Портер.
— Всеобщее помутнение рассудка, — проворчал сержант.
Двумя часами позже Эллери вновь подал голос.
— Итак, у Комуса уже была наготове кукла-копия для подмены дофина, — пробормотал он. — Эта известная всему миру куколка неоднократно фотографировалась, публиковалась, была подробно описана… Сделать копию не представляло труда, но как была осуществлена подмена? Как? Как?
— Вы говорили это десяток раз, — буркнул сержант.
— Звонят колокола, — вздохнула Никки, — но для кого? Не для нас.
— И действительно, пока они трагически переживали свою неудачу, время, которое Сенека[43] называл отцом истины, пересекло порог Рождества; и Никки выглядела встревоженной, поскольку, когда величественная песнь прошлого неслась в полуночной тишине, в глазах Эллери вспыхнул яркий свет, преобразивший все его лицо. Соответственно моменту, казалось, воцарились мир и спокойствие. Он оттолкнул назад благородную голову и засмеялся счастливым смехом невинного ребенка.
— Эй! — воскликнул сержант Уэли, в удивлении уставившись на него.
— Сынок… — начал было инспектор Куин, полуприподнявшись с кресла, когда зазвонил телефон.
— Великолепно! — прорычал в восторге Эллери. — Какая ловкость! Как Комус осуществил подмену, а-а? Никки…
— Вас кто-то спрашивает, — сказала Никки, — передавая ему телефонную трубку. — Кажется, назвался Комусом. Так почему его самого не спросить об этом?
— Комус, — вздрогнув, прошептал инспектор.
— Комус, — эхом отозвался сержант, сбитый с толку.
— Комус? — сердечным тоном произнес Эллери. — Как мило! Привет! Примите мои поздравления.
— Ну что же, благодарю, — раздался знакомый глубокий хрипловатый голос. — Я звоню, чтобы выразить вам свою признательность за великолепный спортивный день и пожелать веселых святок.
— Как я понимаю, вы сами надеетесь повеселиться в Рождество.
— Laet; triumphanfes[44], — откровенно признался Комус.
— И сироты?
— Я шлю им мои самые лучшие пожелания. Ну все. Не буду вас больше отвлекать, Эллери. Если вы взглянете на половичок у дверей вашей квартиры — как раз это соответствует моменту, то увидите небольшой подарочек с поздравлениями Комуса. Надеюсь, вы передадите от меня привет инспектору Куину и адвокату Бондлингу?