– Как?! Как такое могло случиться?! Скорее летим назад!
Девушка обернулась и удостоверилась, что Тянь Яо возвращается к лису. Си Фэн неожиданно тоже сделал два шага вперед.
– Демоны вконец распоясались! – закричала Лин Фэй. – Как вы посмели явиться на Тройную гору?!
Тянь Яо остановился и смерил наставницу холодным взглядом. Вспомнив о воздушных клинках, Лин Фэй попятилась, и юноша, больше не отвлекаясь, взобрался исполинскому лису на спину. Дядюшка Чжао поймал поток ветра и взлетел, устремившись в царство Цинцю.
Пока Чжу Ли пытался помочь умирающей, Янь Хуэй опустила голову и посмотрела на свои руки, испачканные кровью демоницы. Она долго молчала, а потом спросила Тянь Яо:
– Мы не виделись много дней. Почему ты решил меня отыскать?
– Твоя комната пустовала. Я проверил, где ты, и обнаружил следы твоей ауры на Тройной горе.
Тянь Яо давно наложил на Янь Хуэй заклятие слежки. Сначала она не могла избавиться от чар, потом в суматохе событий и вовсе о них позабыла. Они ей совсем не мешали, так что Янь Хуэй оставила все как есть.
Она кивнула, немного подумала и уточнила:
– А как ты узнал, что меня нет в комнате?
Сделав вид, что не услышал вопроса, Тянь Яо уставился вдаль. Его ответ так и остался тайной.
Разве он мог не заметить отсутствия Янь Хуэй? Ложась спать, девушка не закрывала окно, и он, затемно возвращаясь к себе, бросал взгляд на ее лицо, не скрытое пологом. Они действительно не встречались несколько дней, зато Тянь Яо видел Янь Хуэй каждую ночь.
Когда они достигли царства Цинцю, близился рассвет, и Чжу Ли сразу понес раненую к особняку Третьего правителя. Поскольку Чан Лань постоянно хворал, в его доме всегда имелись любые лекарства, к тому же именно там собрались ученики Пу Фан.
Не успели путники добраться до места, как впереди показались демоны с факелами: Чан Лань во главе помощников придворного лекаря вышел навстречу. Слепота обострила его органы чувств. Едва заметно поведя носом, Третий правитель издалека почуял запах крови.
– Быстро отнесите наставницу в дом, – приказал он ученикам, – и обработайте ее рану.
Подростки тут же обступили Чжу Ли, забрали у принца тело Пу Фан и поспешили в особняк. Янь Хуэй шагала позади, не пытаясь вырваться вперед и не выказывая волнения. Тянь Яо шел следом. Никто не обращал на девушку внимания, один только демон-дракон не сводил с нее глаз.
– Ты рискнула жизнью, чтобы спасти Пу Фан, а теперь ее участь тебя не заботит?
– Исполнив свой долг, человек покоряется воле Небес, – коротко бросила Янь Хуэй, не поворачивая головы.
Сухой и бесстрастный ответ. Впрочем, если вдуматься, в миг уныния и безысходности более правдивых слов было не подобрать. Девушка боролась до конца, однако подарила демонице лишь призрачный шанс на спасение. Тянь Яо помолчал, а затем произнес:
– У тебя доброе сердце.
Только теперь девушка взглянула на спутника.
– Доброе сердце – удел совершенномудрых, я же – простой человек.
Янь Хуэй ценила внешнюю красоту и деньги, познала ревность и ненависть, могла вспылить, но при этом умела сострадать и готова была пожертвовать собственной жизнью, чтобы спасти чужую. Она никогда не относила себя к возвышенным и благородным натурам, не пыталась отринуть семь чувств[3], побороть шесть страстей[4] и отказаться от блеска суетного мира. Ей всего лишь хотелось быть счастливой.
Тянь Яо посмотрел на Янь Хуэй и больше ничего не сказал.
Пу Фан пытались исцелить три дня и три ночи, но ни один из учеников придворного лекаря не мог сравниться с пятихвостой лисой в искусстве врачевания. Под конец старший ученик разрыдался у постели раненой:
– Только наставнице по силам себя излечить…
Но разве же лекарь может спасти сам себя?
На четвертый день Пу Фан очнулась с первыми лучами солнца. Она долго глядела на темнеющие вдали очертания Тройной горы, а потом закрыла глаза. Вскоре демоница перестала дышать.
Третий правитель Чан Лань сидел у кровати целительницы, погрузившись в молчание. Прошло немало времени, прежде чем он распорядился упокоить ее тело на холме, поросшем зеленой травой.
Тянь Яо и Янь Хуэй вместе отправились на похороны. Погребальный обряд в царстве Цинцю был до крайности прост: гроб предавали земле, а на могиле ставили стелу. После церемонии на холме задержались только Тянь Яо, Янь Хуэй и Третий правитель.
– Здесь нет деревьев, заслоняющих свет. Можно греться на солнце, когда на небе нет туч, и дышать свежим ветром. Ей бы понравилось. – Чан Лань горько усмехнулся уголками рта. – Когда-то я уже видел нечто подобное: смотрел, как уходят друзья. Я думал, что после возвращения в Цинцю больше ни с кем не расстанусь. Кто же знал, что спустя двадцать лет Пу Фан… ляжет в могилу.
3
Семь чувств (
4
Шесть страстей (