позволяющее _л_ю_б_о_м_у_ явлению безгранично и бесконтрольно расширяться,
согласно этому грёбанному 'закону экспансии информации'. Восток удерживает
Запад, а Запад - Восток. Женщина удерживает мужчину, а мужчина - женщину. Ну и
так далее. Всё это препятствует построению новой Вавилонской башни, и в истории
о 'смешении языков' имелся в виду именно этот аспект.
Это 'иное' есть удерживающий, а вовсе не царь-батюшка, как учат нас
православные патриоты. Дело в том, что тотальное объединение всех в одно ровное
изоморфное целое приведёт не просто к потере, так сказать, 'стереоскопического
зрения', возможности взглянуть на себя со стороны. И не к болезненным
уклонениям, но к подлинной катастрофе - к новой попытке построения Вавилонской
башни. Причём, чем массивнее империя, тем более 'вавилонскими' задачами она
задаётся, и тем меньше у неё оказывается ограничивающих, то есть удерживающих
факторов, и тем быстрее она рассыпается.
Нетрудно видеть, что Вавилонская башня, описываемая в Библии (Быт. 11, 4)
была не более реальной, чем 24-х часовая длительность первых дней творения. Этот
образ башни имел, скорее, идеологический характер. Речь шла о построении
цивилизации определённого типа. И мы можем теперь её реконструировать. Это было
общество, в котором женские ценности полностью возобладали над мужскими. Где
начала во всех смыслах доминировать женщина. Общество, полностью превратившееся
не просто в бабу, но в неуправляемую стерву. Общество, восставшее против мужчины
во всех его проявлениях - как правителя, как мужа, как свободной творческой
личности, как Бога, наконец. Восстание против мужчины приводит и к восстанию
против Бога.
Замечу, что Бог, смешивая языки строителей первого её варианта, в
действительности произвёл благотворную для всех нас дифференциацию народов.
Каждый из них стал преследовать какие-то свои цели, возникли непримиримые
противоречия. . . Тем самым Библия показывает нам модель позитивного
общемирового устройства. Многополярный мир, так сказать.
Полное растворение одного типа цивилизации в другом, даже более высоком и
более прогрессивном, всегда губительно. Точно так же как и полное подчинение
одного из супругов другому. Кстати, одна симпатичная такая 'бабёнка', украшенная
'золотом, драгоценными камнями и жемчугом', в Апокалипсисе именуется почему-то
'Вавилон великий'. Нельзя чтобы случайно! Так вот, этот 'город-баба' должен
неминуемо пасть из-за своей любви к разврату и роскоши (Откровение Иоанна, главы
17-18). 'Город-баба' потребительской цивилизации. Цивилизации
_м_и_р_о_в_о_г_о__б_а_б_с_т_в_а_.
В Апокалипсисе написано: '. . . Суд над великою блудницею, сидящею на водах
многих; С нею блудодействовали цари земные, и вином её блудодеяния упивались
живущие на земле. . . И я увидел жену, сидящую на звере багряном. . . И на челе
её написано имя, тайна: Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным. . .'
(Откр. 17, 1-5). Нетрудно заметить, что речь идёт о не о половой распущенности
как таковой, но о цивилизации, густо замешанной на потребительских ценностях.
Так Вавилон и _м_и_р_о_в_о_е__б_а_б_с_т_в_о_ предопределяют друг друга, они
сливаются воедино в конце времён. . . Стремление к 'миру и безопасности', к
обеспеченности и внешней праведности всегда заканчивается крахом. И это касается
не только всеобщего конца человечества, описанного в Откровении Иоанна
Богослова, но и крахов поменьше. Это универсальная модель падения любых
цивилизаций - и прошлых, и будущих, и настоящих.
Мне вот тут подсказывают с мест, что деление всех на 'своих' и 'чужих' - это
уже есть начало 'вавилонского строительства'. Ясно, что следующим шагом будет -
'для достижения благой цели все средства хороши'. . . Являются таким началом и
выяснения, у кого есть благодать, а у кого её нет, а также и то, чья вера более
спасительна.
Итак, с самого начала христианство переключилось на самые что ни на есть
разделяющие вещи - спасение и наличие благодати. Мол, мир лежит во грехе, и без
благодати не будет спасения от царящей повсюду пагубы.
По-настоящему, христианская часть человечества в целом так и не стала 'в
натуре' христианской, однако продолжает свято в это веровать. Христианство
используется народами, скорее, в знаковом смысле - дабы отличить себя от 'чужих'
- иудеев, буддистов, мусульман. . .
Между тем, даже произносить словосочетание 'наша вера' - не только глупо, но
как-то даже и аморально. Это то же самое, что говорить 'наши облака', 'наши
снежинки', 'наше небо'. Вера - если она истинна - не может принадлежать кому-то
конкретно. Она неизбежно будет всеобщей. И заявляя: 'наша православная русская
вера' мы тем самым сознаёмся, что в действительности имеем христианство,
адаптированное русскими и для русских. То есть христианство, в чём-то урезанное,
кастрированное и несколько изменённое. И, в конечном счёте, не истинное. Не
подходящее для всех, но зато настолько удобное для нас, что нам кажется прямо
противоположное: что именно наша 'вариация' христианства - самая правильная.
Занятно, что это чувство охватывает решительно все христианские народы. . .
Ещё раз для тех, кто 'не в танке': вера (истинная) может и должна быть
явлением всеобщего, космического порядка, и признаком этой универсальности и
всеобщности окажется то, что данный народ будет как бы 'напрягаться', чтобы не
только её принять, но даже по ней и жить. Религия, идеально 'сидящая по фигуре'
данного народа уже самим этим фактом доказывает свою, мягко выражаясь,
адаптированность к (просто)народным традициям. Настоящая вера - это трудно
всегда, но никогда 'влёгкую'.
Так что фраза: 'наша вера - христианская' выказывает одно из двух: либо это
не настоящий христианин, либо - не настоящее христианство, И если вам говорят:
смотрите, как всё просто - делайте то-то, то-то и то-то, и спасётесь - не
верьте. Вам лгут. Вас успокаивают. Всё настоящее всегда трудно. И, заканчивая
это рассуждение, скажу: всё лёгкое, приятное и удобное любят только женщины. Мы
имеем историческую форму христианства, адаптированную для женщин - их
восприятия, их потребностей, их способа и целей жизни. Ибо в массовом (низовом)
сознании женщина господствует повсеместно.
Это в первую очередь женщинам свойственно любить и иметь 'своё'. Это женщины
придумали и приучили своих мужиков называть религию 'своей'. Женщины и
собственность - одно и то же. Задумывались ли вы, что фразу 'Не заботьтесь для
души вашей, что вам есть, ни для тела, во что одеться' - мог сказать только
Мужчина? И что всё иное привнесено в христианство женщинами? И что самый факт
этот до сих пор никем не осознаётся? Кстати, Пушкин писал жене: 'Вы, бабы, не
понимаете счастья независимости'.
То же самое касается и понимания Церкви. Церковь, если она истинная, если
тесно связана она с Богом, если является типа представителем Его 'интересов' на
Земле, да и вообще продолжателем Его дела - эта Церковь есть явление
космического, всемирного порядка. Она охватывает собою всё в мире, так же, как и
Бог, сотворивший весь этот мир, и как единственный на всю Вселенную Его Сын. Вне
_э_т_о_й_ Церкви нет и не может быть ничего, и любой человек, в том числе и
отрицающий эту самую Церковь, Бога, и всё что угодно, тем не менее принадлежит к
ней, и Церковь продолжает нести за него ответственность - ведь ответственность
за него несёт и Бог. . . Это касается кого угодно - и Л.Толстого, и Люцифера, и
последнего людоеда из Африки. Считать Церковь 'своей' - бабство. Как и Бог,