люди. Мы видим, что они сами искренне в это верят. Мы начинаем делать то, что
нам говорят.
И не замечаем, что то самое отношение к другим, наша волевая и сознательная к
этому устремлённость оказывается _в_т_о_р_и_ч_н_о_й_, подчинённой по отношению к
обряду. И поверьте, не имеет никакого значения 'крутизна' такого обряда, пусть
это будет хоть метафизическое приобщение к Тому самому Христу (Причастие). Нам и
в голову не приходит, что вторичным должен быть как раз обряд. О фразах Христа
непосредственно на сей счёт мы как-то уже не вспоминаем.
В результате (коль скоро обряд и впрямь 'крутой', оспаривать его мы не будем)
человек постепенно начинает сосредотачиваться на неукоснительной правильности
его соблюдения: ну как же, если где-то ошибёшься, то не достигнешь изначальной
цели. Правильные, безукоризненные фразы нас лишь дополнительно гипнотизируют:
типа, если будешь исповедывать грехи без должного внимания, без подлинного
раскаяния, то не очистишь душу. И если будешь молиться формально. И если не
выпьешь утром святой воды. И если будешь креститься не теми пальцами и не в том
направлении...
Наше сознание не только переключается на соблюдении правильности обрядов -
вся натура, всё наше существо постепенно всем этим 'зомбируется'. Полностью
меняется наше отношение к миру, и к другим. Человек начинает жить как бы в
другом мире, на другой планете. То самое отношение к другим, ради которого всё и
затевалось, становится теперь для человека вторичным. Он начинает мерить других
по тому, насколько правильно и точно они соблюдают обряд. То есть - так же, как
он, или нет. Он же так старался! Он-то знает себя, насколько был добросовестен!
И вот, если они делают что-то иначе, он начинает их ненавидеть. Совершенно
незаметно он становится _э_т_а_л_о_н_о_м_ _д_л_я_ _с_а_м_о_г_о_ _с_е_б_я_.
Человек с его обрядами становится центром Вселенной.
Всё, круг замкнулся: мы вернулись в животный мир, но уже на новой высоте. А
разница-то? Волк тоже считает, что прав он, а не овцы. Если он голоден, то он
более прав, чем другие волки. А наш христианин начинает считать себя более
правым, чем его единоверцы: он более правильно молится, чем они. Он исповедуется
каждую неделю, а они - раз в месяц. У него духовник лучше. У него более
'намоленный' храм. Он вообще ездит на службу в древний монастырь, известный
своими старцами. Там вообще знаменное пение! У них певчие знают крюковое
письмо!!! И он ездит туда на 'опеле', а они - на 'бэхах' и 'мерсах'. Значит он
более прав, чем оппоненты. Зайдите-ка на любой христианский форум...
И если вам будут говорить, что описанный процесс единичен, что это проявление
недостатков (слабостей) отдельных людей - не верьте. Это - единый, отработанный
тысячелетиями механизм. Это как раз и есть система, и те самые подвижники
благочестия, святые, благодатный огонь, пресуществление на евхаристии - все они
существуют вопреки, а не благодаря ей.
То же самое наблюдаем и в международных делах. Русская Церковь Заграницей
считает себя 'благодатнее' Московской Патриархии, она типа не запятнала себя
сотрудничеством с КГБ. Московская Патриархия считает себя 'благодатнее' Церкви
Греческой, так как эта последняя подписала унию с католиками. Греки считают себя
'благодатнее', чем русские, так как у них более правильный древний обряд, да и
вообще русская метрополия от них безгодно откололась и самочинно объявила себя
патриархией. Иерусалимская Церковь считает себя 'благодатнее' Греческой, так как
с Иерусалима всё, собственно, и началось (типа, географически они ближе к
Христу). Ну и так далее... Какое, к чёрту, единство? И вообще - при чём тут
благодать?
'И глазами смотреть будете, но не увидите...' (Мф. 13, 14). И вот, все
смотрят на это положение дел, и не видят. Они все загипнотизированы благодатью и
ритуалами. Они все прошли через описанный процесс. Они все сначала хотели как
лучше, а получилось как всегда.
Но в чём же корень? В том, что обряд и отношение поменялись местами. Ну чего
вы там молчите? Если я неправ - скажите мне об этом!
Я не призываю к реформированию, всё это уже было. Я говорю об
общецивилизационных изменениях. Я говорю о трансформации человеческой природы, и
как она теперь изменяет христианство.
Все мы живём в этом процессе, вот там о начался, там он продолжается, тем-то
он закончится. Я хочу, чтобы мы все в этом ориентировались, чтобы понимали, что
происходит, только и всего.
Однако продолжим. Любовь к другим оказывается теперь красивой декларацией,
она также сведена до уровня обряда. Вы никогда не видели, как непосредственно
перед Великим Постом православные просят друг у друга прощения? И уходят потом
из храма типа все такие чистые, просветлённые... Но вы не заметили, с какими
лицами они целовались. Даже те священники, которые издавна ненавидели друг
друга. Скрепя сердце, с тщательно подделанной улыбкой... А я - видел.
Попробую объяснить всё это иначе. Когда-то у большинства из нас возникает
желание понять, что такое христианство. Присущее нам некое общее 'чутьё истины'
говорит о том, что во всём этом что-то такое есть - и дельное, и важное, и
серьёзное (присущее нам - то есть мужчинам; у женщин есть только 'чутьё
хорошего'). Мы приходим в храм и начинаем присматриваться к тому, что там
делают: крестятся в определённые моменты службы, кланяются, исповедываются,
причащаются. . . Всё это нужно - объясняют нам - чтобы спасти свою душу, очистив
её от всевозможных грехов. Чем лучше исполняешь всё требуемое здесь, в храме,
тем лучше загробное существование твоей души. Но мужская интуиция говорит, что
во всём этом храмовом благочестии есть что-то не то, что суть - не во всех этих
многочисленных ритуальных действиях, да и само желание спастись неуловимо отдаёт
чем-то бабским. Эта потребность в утешении, в уверенности, что и после смерти
всё будет хорошо, эта успокоенность ритуалами, то есть христианство Великого
Инквизитора Достоевского (http://az.lib.ru/d/dostoewskij_f_m/text_0110.shtml,
глава V) - есть не наша мужская вера, но нечто, приспособленное к запросам
изначально (духовно) слабых существ. Это не что иное, как
'христианство-для-женщин'.
Далее, мы находим себе грамотного, очень опытного наставника-духовника,
который через много-много лет послушания ему, привьёт нам сознание, что
христианство - это высокий духовный опыт, это жизненный подвиг, это неустанный
труд по возделыванию и очищению собственной души и развитию духа, по
отслеживанию в себе мельчайших проявлений пошлых страстишек, что это - на самом
высоком уровне - 'умная' молитва, непрестанно совершаемая в нашем сердце. И всё
это - во имя преодоления в себе некоей изначальной порочности, всё это также для
очищения души и последующего индивидуального спасения. Конечно, всё это очень
круто, но опять же - неуловимо отдаёт чем-то трусливо-бабским.
И, наконец, нам говорят, что христианство изначально - это глобальный проект
по объединению всех людей в единое конструктивное целое. Это качественная
перестройка всех отношений - личных, политических, экономических - с целью
объединения всего человечества в единый живой, осмысленный и мыслящий,
творческий и чувствующий организм, это преодоление земной ограниченности
человеческого рода, это прежде всего умение найти самого себя, своё призвание и
суметь соотнести его с задачами этого единого целого, это не только работа над
собой, но и постоянный творческий поиск. Христианство - это не свечки в храме,