Гаремная жизнь! Вот учреждение, ярче всего рисующее вред безделья, вред отсутствия умственной и физической работы. День за днем протекают в бесконечном однообразии, в пожирании несметного количества вязких и пряных восточных сладостей, в ссорах или нежничаниях с подругами, в долгом сне, переходящем в хроническую сонливость. Мышцы начинают обрастать слоем жира, кожа дряблеет и сморщивается, съеденные сластями зубы крошатся и чернеют, мозг тупеет от полного отсутствия умственного напряжения, и два-три года такой жизни превращают женщину в старуху. И повелитель ее гарема, заметив первые морщины, лениво отдает приказание:
— Убрать!
Фатьма еще не познала всего этого, она только год провела в гареме Чандера и, окруженная ласками и заботами влюбленного в нее самодура, черпала полными пригоршнями удовольствие роскошных нарядов и диковинных сластей. Драгоценности, переданные в ее полное распоряжение, еще не наскучили ее маленьким ручкам, и ее пальцы еще любили перебирать самоцветные камни, спрятанные в ларьке из красного дерева. Чувство жизни, уменье любить жизнь еще не покинули ее.
И сегодня из всех женщин одна Фатьма искренне интересовалась вновь прибывшей. Остальные быстро удовлетворили свое любопытство, ощупав Женины бриджи, попробовав мягкость выбившихся из-под стетсона волос и отошли со скучающим видом, кто — валяться на мягких коврах и подушках, кто — плескаться в бассейне. Фатьма осталась наедине с таинственной незнакомкой в мужском костюме.
Она внимательно исследовала ее мягкие высокие сапоги, сняла и повертела в руках шляпу, тронула стек, погладила затянутые в перчатки руки. Женя позволяла ей все это, в свою очередь, с любопытством и восхищением разглядывая этот образчик гаремного зверька.
Наконец, Фатьма почувствовала, что для полного удовлетворения мучившего ее любопытства необходимо кое о чем порасспросить золотоволосую незнакомку, и уже открыла было рот, как вдруг сообразила, что чужестранка не поймет ее языка. На лице Фатьмы выразилось глубокое огорчение, и она знаками пыталась объяснить Жене, что хотела бы знать — сколько ей лет.
Женя улыбнулась и спокойно сказала:
— Спрашивай меня! Я все понимаю!
На минуту Фатьма так и застыла с полуоткрытым от удивления ртом, потом пришла в себя, схватила Женю за руку и потащила ее на край бассейна, к возвышению, устроенному из сваленных в кучу подушек и ковров.
Здесь она уложила Женю и начала сыпать вопросами. Ответы поражали, казались совершенно невероятными; многие понятия требовали объяснений и разговор затянулся Некоторые из женщин подошли к ним, остановились, удивленные тем, что эта девушка свободно говорит на понятном им наречии, и приняли участие в беседе.
Это был своеобразный вечер вопросов и ответов в гареме. Едва только Женя рассказала им о своей работе, как градом посыпались вопросы о России, о русских женщинах и в ответах на эти вопросы Жене пришлось прочесть целую лекцию по истории женского движения и рассказать о происхождении советской власти. Слушательницы были поражены. Они никогда бы не поверили всему этому, но Женя, с ее мужским костюмом и независимым видом, была живой иллюстрацией рассказа.
Все-таки были и недоверчивые. Были такие, которые решили, что девчонка просто хвастает и что при первом столкновении с гаремным режимом вся ее хваленая независимость полетит к черту, и она окажется такой же бабой, как все они; да вдобавок еще бабой хвастливой. Поэтому, когда в дверях комнаты показался евнух, лица многих искривились двусмысленными улыбками и сто шестнадцать жен Чандера, не исключая и Фатьмы, отошли в сторону и наблюдали, как новая добыча их повелителя будет усмирена роскошью наряда и парой-другой драгоценных камней.
Впрочем, то, что они увидели в руках у евнуха, превзошло все их ожидания. Даже привыкшая к роскоши Фатьма вздрогнула от восторга. Таких тканей, таких красок она еще никогда не видела среди подарков Чандера. Это была шелковая поэма, пенящаяся, горящая всеми оттенками радуги. И вдобавок, сверху пышной шелковой груды, падая до земли, змеились золотые и жемчужные цепи, меж которыми сверкали красные, как кровь, рубины и горели алмазы величиной с грецкий орех. Какая женщина устоит перед этой роскошью!
Раз уж мы попали в гарем, то нельзя нам с вами, читатель, пройти мимо обязательного гаремного обитателя — евнуха. Евнух — это не просто страж нескольких десятков женщин, заключенных в роскошную темницу, не просто слуга, обязанный присматривать за гаремными порядками. О нет, — евнух гораздо больше; он фактический властитель всех вверенных ему женщин; шпион, соглядатай, от которого не укроется ни одна тайна, ни один секрет, ни одно шепотом сказанное слово. Он знает тайные помыслы всех жен своего господина, он держит в руках нити всех гаремных заговоров и интриг. Одного его слова достаточно, чтобы погубить любую, даже самую любимую и красивую затворницу. Подозрительный, ревнивый и деспотичный хозяин, не имея возможности лично наблюдать за всем, что творится в женской половине его дома, волей-неволей должен верить евнуху, как своим собственным глазам и ушам. И нередки случаи, когда совершенно неповинная женщина, и притом женщина, пользовавшаяся особым расположением господина и повелителя, шла на мучения, а иногда и на смерть, по ложному доносу толстого скопца, обиженного недостаточным с ее стороны вниманием.