— Замечательная птица!—
Вся семья вокруг толпится.
Каждому на скворушку
Хочется взглянуть.
Пусть прочистит горлышко,
Скажет что-нибудь.
— Он стесняется, боится,—
Уверяет делегат,—
Говорить не может птица,
Если все кругом галдят.
Тридцать братьев и сестёр
Отошли от клетки,
Прекратили разговор,
Спрятались в беседке.
Всё равно молчит скворец.
— Пусть он скажет наконец
Хоть словечко только!—
Умоляет Лёлька.
Он освоился вполне,
Скачет в полной тишине,
Не свистит он, не поёт,
Он молчит и воду пьёт.
Защищают все скворца:
— Чужая обстановка!
Он болтал бы без конца,
Да ему неловко!
Скворцы — не попугаи,
Порода ведь другая!
А скворец всё не поёт,
Коноплю теперь клюёт.
Он не хочет говорить!
Надо клетку отворить!
Лёля для проверки
Распахнула дверки.
Скворец взглянул на Лёлю
И вылетел на волю.
На шляпу к тёте Насте
Скворец спокойно сел,
Потом он крикнул: — Здрасте!—
Вспорхнул и улетел.
— Ничего, он возвратится,—
Уверяет делегат.
— Замечательная птица!—
Все ребята говорят.
Нет нигде таких скворцов!
Он по веткам прыгает.
И от детских голосов,
Как от звона бубенцов,
Весь звенит Звенигород.
Новый, двухэтажный
На пригорке дом.
Тридцать юных граждан
Проживают в нём.
Замолчал Звенигород,
Дети спать легли,
Поезд, быстро двигаясь,
Прокричал вдали.
— Пассажирский, дальний!—
Петя говорит.
Тихо в детской спальне,
Свет ещё горит.
Где-то поезд простучал,
Лёлю укачал.
В огоньках Звенигород
Над Москвой-рекой.
Не село, не пригород —
Городок такой.
О ребёнке каждом
Думает страна.
Тридцать юных граждан
Заснули… Тишина.
1947
Я осторожно по бревну
Иду через речонку,
А за собой тяну, тяну
Смешливую девчонку.
Она вопит: — Ой, утону!—
Она хохочет звонко,
А я тяну её, тяну,
Как малого ребёнка.
Потом мы мчимся под дождём,
Мы прыгаем по лужам,
Мы под дождём
Друг друга ждём.
Да, я с девчонкой дружен.
Кричат мальчишки мне:
— Жених!—
Я злюсь, конечно,
Злюсь на них,
Но чувств своих не выдам —
Иду с небрежным видом.
Пускай хоть в школьный «Крокодил»
Строчат они заметку,—
Я с ней дружу, я с ней ходил
И в лыжную разведку.
Она летит с горы крутой,
Летит и не поморщится,
А мне кричит:
— Боюсь!
Постой!—
Такая уж притворщица.
1964
О ПРЕМИИ, О ДИМКЕ И О ВЕСЕННЕМ СНИМКЕ
Снимал весну фотокружок,
Решили: снимок первый
Пусть будет ветка вербы
И тающий снежок.
Двух мальчиков в обнимку
Снимали у окна.
По солнечному снимку
Понятно, что весна.
А мой товарищ Димка
(Мы с ним пустились в путь)
Решил найти для снимка
Смешное что-нибудь.
Я предлагаю Димке
Снять рощу в белой дымке,
Где взрослые берёзки
Стоят в воде по грудь,
А саженцы-подростки
Готовы утонуть…
Нет, не согласен Димка.
Решил найти для снимка
Смешное что-нибудь.
Кругом — вода! Хоть плавай!
Я влез на край канавы,
Пошёл по самой кромке…
И угодил я с ходу
Двумя ногами в воду!
Вдруг слышу хохот громкий.
— Ура! — хохочет Димка.—
Не плох сюжет для снимка!
Течёт за шиворот вода!
Я плюхнулся в болото.
А он кричит: — Вот это да!
Вот это будет фото!
Стою в воде,
В грязи густой,
Не вымолвлю ни слова!
А он кричит: — Спокойно стой!
Тебя снимаю снова!
Я весь дрожу, я вымок,
Вот-вот мне плохо станет!
А он кричит, что снимок
На премию потянет!
Я третий день простужен,
Простужен из-за снимка,
А с Димкой я не дружен,
Нет, мне не нужен Димка…
Тут дело не в простуде,
Мы с ним — чужие люди.
Дружили столько времени…
Но вы меня поймёте —
Нельзя же из-за премии
Топить друзей в болоте.
1959
— Почему ты так грустна?—
Машеньку спросила я.
И ответила она:
— Я же некрасивая.
У меня же на носу
Рыжие веснушки,
Портят всю мою красу
Рыжие веснушки.
Я их тру, я их свожу,
Я от них с ума схожу!