самые элементарные чувства. Тема последнего, наиболее драматического
монолога Пьеро в первоначальной черновой наметке, впервые прочитанной
мною, формулировалась так:
Ты номер последней газеты купи,
Там много найдешь картонных невест261.
Примечательно то, что о невозможности для Пьеро (Петрушки) воплотить
свою любовь говорится как о чем-то массовом, повседневном, злободневном.
Трагизм этот вполне конкретен исторически — социальные верхи всеми
способами, вплоть до своего вконец опошленного искусства (Автор), создают
обстановку «картонности», т. е. поддельности, мнимости. Наиболее же
трагично то, что неподлинность проникает в самые души людей. Человеческое
сознание в этой атмосфере становится раздробленным, ущербным, сам герой
(притом — совсем простой герой) превращается в двух героев, из которых один
неполноценен тем, что он только чувственное существо, другой же — только
бесплодно вздыхающий мечтатель. Так Блок открывает читателю и себе самому,
в чем причина невозможности существования полноценного героя в
современном театре: поэт не находит полноценного человека в самой
действительности. Так открывается, между прочим, и иллюзорный характер
«героики» «Стихов о Прекрасной Даме». «Героика», далекая от «последнего
номера газеты», мнима, не «театр больших страстей и потрясающих событий»,
но всего лишь «балаганчик». А подлинная лирика в условиях современной
жизни, даже в сюжете «балаганного» типа, обнажает «пропасти, противоречия и
прозрения современной души».
В связи с переговорами о печатании второй своей драмы — «Король на
площади» Блок писал 17 октября 1906 г. В. Я. Брюсову: «Вероятно, революция
дохнула в меня и что-то раздробила внутри души, так что разлетелись кругом
неровные осколки, иногда, может быть, случайные» (VIII, 164). Значение
«Короля на площади» в творческой эволюции Блока состоит именно в том, что
теперь Блок более остро начинает понимать, что выявление противоречивости
современной личности (а это было главной темой уже «Балаганчика») связано с
революционной эпохой. В «Короле на площади», особенно в первой редакции,
Блок пытается дать тему внутренней противоречивости личности в
нераздельном единстве с социальными контрастами, с социальным
неравенством. Вообще опыт работы над второй драмой многое сделал явным в
творчестве Блока. Стремясь к наиболее обобщенному воплощению
волновавших его проблем, Блок попытался здесь свою прежнюю образную
систему, фактически отвергнутую уже в «Балаганчике» и в окружающих
«Балаганчик» стихах, испробовать еще раз на прямом и непосредственном
изображении современных событий.
В «Короле на площади», в известной мере развивающем в драматической
261 Рукописный отдел ИРЛИ, ф. 654, оп. 1, ед. хр. 141, л. 29.
форме образы неоконченной поэмы «Ее прибытие», или, по первоначальному
названию, «Прибытие Прекрасной Дамы», Блок, как справедливо указывал
Н. Д. Волков, стремился передать «то ощущение событий, какие надвигались на
столицу»262. Блок показывает смуту, народные волнения, возникающие в некоем
приморском городе в связи с прибытием кораблей. Городом правит старый
Король, гигантская статуя которого воздвигнута на террасе дворца. Фактически
же от имени Короля управляет всем Зодчий. В финале толпа, хлынувшая на
террасу, обнаруживает, что Король — это всего лишь одряхлевший истукан,
рассыпающийся прахом при первом же прикосновении к нему. Естественно
видеть в этих образах-символах мысль автора о мертвенности, обреченности
самодержавия.
Толпа народа возглавляется Дочерью Зодчего, «высокой красавицей в
черных шелках», чей образ, несомненно, представляет собой продолжение
образа Прекрасной Дамы. С другой стороны, в разных редакциях пьесы эта
героиня определяет себя так: «Я — нищая дочь моего народа», «Я — нищая
дочь толпы». Она лелеет «высокую мечту» возродить «старую сказку», оживить
своей любовью старого Короля. Ее мечта терпит крушение, и сама героиня
гибнет в смятении, возникшем у дворца, когда обнаруживается, что Король
мертв. В какой-то степени в этой цепи образов можно усмотреть мысль о
крушении в революции царистских иллюзий. Однако попытка соединить
мистико-идеалистические построения с изображением конкретных
исторических событий во многом запутывает всю концепцию вещи и в идейном