недовольство массы. Зодчий творит, идейно обосновывает и охраняет старый
порядок, колеблемый социальной смутой. В таком виде в конфликте пьесы
наличествует еще та схематичность, о которой шла речь выше. Образы
анархистов усложняют и углубляют это несколько прямолинейное построение.
Не случайно Дочь-Зодчего поэтически — не просто повторение Прекрасной
Дамы, но и один из первых вариантов «стихийного» женского образа,
характерного для второго тома лирики Блока. Аналогия образа Дочери Зодчего
с анархистами обновляет и углубляет общую концепцию драмы. Черты
трагического и демонического индивидуализма обогащают тему «древней
сказки»: и анархисты и Дочь Зодчего вносят в социальную драму низов черты
прошлого, ведут восстание к неизбежному крушению.
Проясняется в этом общем социальном контексте и образ Зодчего, глубоко
задуманный, хотя и туманный в выполнении. В этом образе, по-видимому,
сказались бытовавшие в ту пору в определенных кругах буржуазной
интеллигенции ницшеанские идея. «Сверхчеловек» Зодчий требует от Поэта,
чтобы тот научился различать добро и зло, однако из совокупности его
рассуждений ясно, что его этика — это этика неизменяемой иерархии старого
общественного порядка. Злую пародию на этот «высокий» образ дает образ
Шута, быть может социально наиболее интересный в пьесе. Величественные
речи Зодчего в устах Шута превращаются в пошлость. Наиболее глубокое
выражение злая ирония поэта над старым порядком находит в той грани этого
образа, где Блок издевается над либерализмом, «постепеновщиной» всякого
рода. В воспоминаниях В. П. Веригиной приводится любопытная реплика Блока
после чтения «Короля на площади» в театре Комиссаржевской: «Зодчий и его
дочь — это кадеты»263. В отношении Зодчего сообщение это может быть
подтверждено объективным идейным анализом пьесы.
Финал пьесы мрачен. Гибнет «древняя сказка», старый строй, однако
неясно, что придет ему на смену. Из изложенного выше понятно, что гибель
основных героев пьесы свидетельствует о бесперспективности их общественно-
жизненных программ, но отождествлять эти программы с мировоззрением
самого Блока особых оснований нет264. В августе 1906 года, когда, очевидно,
оформлялся окончательный замысел «Короля на площади», в предисловии ко
второй книге лирики «Нечаянная Радость» поэт писал: «Все мы потечем на мол,
где зажглись сигнальные огни. Новой Радостью загорятся сердца народов, когда
за узким мысом появятся большие корабли» (II, 370). Символ «прихода
кораблей» является основным в «Короле на площади». Из сопоставления
финала пьесы и концовки предисловия к «Нечаянной Радости», по-видимому,
можно заключить, что у Блока не было мрачно-фаталистических выводов
263 Веригина В. П. Воспоминания об Александре Блоке. — Ученые записки
Тартуского ун-та, 1961, вып. 104. Труды по рус. и слав, филологии, IV, с. 313.
264 Подобное отождествление характерно для работы Д. Е. Максимова
«Александр Блок и революция 1905 года» (в кн.: Революция 1905 года и русская
литература. М.-Л., 1956). При этом Д. Е. Максимов обнаруживает
«непонимание Блоком партийных методов борьбы» (там же, с. 271). Подобное
непонимание, по Д. Е. Максимову, «субъективно» представляет собой
«результат политической незрелости», а «объективно» должно быть сочтено
«проявлением буржуазной идеологии с ее маскировочной тактикой
отталкивания от всякой политической четкости» (там же). Применение к Блоку
такого рода положений, к нему или к какому-либо другому крупному писателю
не относящихся, неправомерно.
относительно общественно-исторической перспективы.
«Король на площади» идейно не получился потому, что Блоку еще
недостаточно ясны были те проблемы новой эпохи послереволюционного
перелома, над которыми он должен был работать как художник. Драма не
получилась художественно потому, что в какой-то степени она была шагом
назад. Новые художественные пути открывал Блоку «Балаганчик». Сплетение
лиризма и иронии с большой силой обнажило невозможность создания образа
монументального трагического героя в пределах метода символизма. «В тайник
души проникла плесень» — так обобщал поэт проблему первой драмы в
стихотворении «Балаган», написанном уже после драмы. Противоречивый мир
общественных отношений стал содержанием души самого героя. Сила Блока —