Выбрать главу

несостоятельность. В этой же связи становится особенно ясно, что Соловьев-

поэт не в силах решить те художественные коллизии 80 – 90-х годов, которые

фактически обнажает его поэзия.

В 90-е годы вообще обнаруживается неразрешимость в границах данного

исторического периода тех заданий, которые намечались в поэзии 80-х годов.

Попытки развить гражданственные тенденции в органической связи с

интимным лиризмом оказались нереализованными. С другой стороны,

эфемерным оказалось возрождение фетовской линии — попытки ее продолжить

обнаруживают или эпигонство, или еще большую односторонность,

противоречивость, чем у самого Фета. Из новых лириков, пытающихся

продолжить и развить дальше фетовскую традицию, с особой силой и

наглядностью подобную односторонность обнаруживает Бальмонт как раз на

протяжении 90-х годов. Строя свою поэтическую «диалектику души» на

сложных соотношениях «материально-чувственного» и «душевного» и

противопоставляя ее социальности, Фет в то же время опирается на общую

тенденцию русской культуры 40 – 60-х годов к «натуральности», к природной и

психологической правде, к правде переживания и динамике естества. Бальмонт

стремится утончить и еще шире развернуть фетовскую «мелодику», пронизать

ею насквозь все элементы стиха; он многого достигает в смысле обновления

стихотворной техники — это ведь теперь Бальмонт кажется только лишь

безнадежно напыщенным и беспросветно пустозвонным, для своего же времени

он сыграл незаурядную роль в плане стихотворной техники. Вместе с тем

именно элементы правдивости изображения «природного» и «душевного»

Бальмонт утрачивает почти начисто. Это связано как раз со стремлением теснее

связать между собой отдельные грани «двупланового» построения стиха,

доведения «мелодики» до абсурда, до полного слияния «природного» и

«душевного» рядов. Последствием является полное обезличивание лирического

субъекта, того «я», от имени которого ведется стихотворение. Уже у самого

Фета лирический субъект был только скрепой «диалектики души», острая

динамика стиха в целом держалась контрастной игрой двух планов,

раздельностью «природного» и «душевного» начал. Сняв это противоречие,

Бальмонт полностью обезличил лирический субъект, «я для всех и ничей» —

эта лирическая формула целиком покрывает внутреннее поэтическое задание

Бальмонта. Несмотря на пеструю экзотику и «сверхчеловеческие» восклицания,

которыми Бальмонт декорирует свой лирический субъект, лирическое «я» его

стихов полностью безлично; в дальнейшем это обстоятельство порождает у

самого поэта жестокий и полностью безвыходный кризис уже в самом начале

нового века.

Знаменательно, что именно в связи с поэзией Бальмонта у внимательного и

чуткого читателя, страстно заинтересованного современной поэзией крупного

филолога (видимо, на протяжении 90-х годов формировавшегося в большого

русского поэта) — И. Ф. Анненского появляются мысли об «абсурде

цельности», которой ищет современная поэзия. Поиски эти «абсурдны»,

тщетны, по Анненскому, потому, что сознание современного человека не

укладывается в исторически сложившиеся «культурные» формы наличных

отношений; секрет — в разрыве между человеком и существующими нормами

нравственных и иных общественных связей. Мысль об историческом кризисе,

стоящем за этим разрывом, сквозит в рассуждениях Анненского по поводу

поэзии Бальмонта: «Поэзия, в силу абсурда цельности, стремится объединить

или, по крайней мере, хоть проявить иллюзорно единым и цельным душевный

мир, который лежит где-то глубже нашей культурной прикрытости и сознанных

нами нравственных разграничений и противоречий»38. Для верного

представления о мысли современника поэзии 90-х годов важен подтекст, не

сформулированные прямо, но подразумеваемые общеисторические

38 Анненский И. Ф. Бальмонт-лирик. — В кн.: Книга отражений. 1906,

с. 194.

истолкования характерного для эпохи чувства расщепленности сознания и,

одновременно, влечения к цельности человеческого образа.

Можно проиллюстрировать этот подтекст хотя бы таким примером. Для

Анненского герои чеховских «Трех сестер» — лирическое воплощение разрыва

между мечтаниями современного человека о высоком будущем и его реальными