герои. Далее, чувство отдельности героя, его отличие от обычного лирического
«я», часто отождествляемого читателем с авторским «я» (что всегда, конечно,
неверно), его «объективация», несомненно, усиливаются подчеркнутой
разностью героев, явным драматизмом их отношений. Общий сюжет всего ряда
стихов, а также чаще всего и отдельного стихотворения — строится на
своеобразном диссонансе, на «несоответствиях». По-видимому, с этими
«несоответствиями», относящимися к образной структуре, связаны также
ритмические особенности стиха, применение ритмических «диссонансов» как
системы. Как совершенно верно указывал в свое время В. М. Жирмунский, в
первой книге Блока обобщено «подспудное» развитие дольника в русском
стихе. Дольник из единичного эксперимента превращается в закономерную
систему: «В “Стихах о Прекрасной Даме” русский тонический стих вступает в
новый период своего развития. Здесь впервые дольники становятся
органическим явлением русского поэтического языка, стиховою формой,
равноправной со старыми силлабо-тоническими размерами»53. Однако
происходит это на фоне общей силлабо-тонической стиховой культуры. Для уха,
воспитанного на силлаботонике, непривычные, «не на своих местах» стоящие
ударения звучат как диссонанс:
Вхожэ я в тймные хрбмы,
Совершбю бйдный обряґд.
Между первой и второй строками тут словно какой-то провал, яма, — так резко
бьет в ухо непривычность «дольниковых» ударений, особенно остро
ощущающихся в начале второй строки. Диссонансы такого рода уже сами по
себе, непроизвольно, настораживают, рождают какую-то тревогу,
неуверенность, — очевидно, «диссонирующая» метрика как-то связана с общим
характером отношений героев, с тем, что они такие разные, так необычно и
изнутри-драматически относятся друг к другу. Как бы то ни было, в
отношениях героев нет никакого «синтеза», гармонии, взаимопонимания,
внутренних соответствий; напротив, они скорее характеризуются
несоответствиями, взаимным непониманием, дисгармонией, диссонансами. В
этом смысле стихи о Прекрасной Даме, собранные в разделе «Неподвижность»,
представляют собой драматически обостренное, усиленное, резче выявленное
продолжение основного структурного принципа ранних стихов конца
90-х годов.
Однако важно выяснить не только сходство, но и различия — иначе Блок
топтался бы на месте и самая новая тема была бы просто бессмысленным или
непонятным и бесплодным отклонением от наметившихся вначале тем и
творческих путей. Наиболее существенное из отличий — это то, что сам
«роман», сами отношения между героями перестали быть только частным
случаем, происшествием индивидуальной душевной жизни с несколько
банальной психологической окраской. Выше анализировались, после ранних
блоковских стихов, также вещи более поздние, стоящие рядом со стихами о
«Даме», — произведения, где основными темами являются «общее»,
«мировое», «катастрофическое». Такой «сдвиг» (ведь стихи эти возникали
рядом с «романом Дамы») был произведен именно для того, чтобы стало
понятно принципиальное, содержательное отличие новых стихов «любовной
темы» от ранней лирики Блока. Дело в том, что стихи этих двух рядов не просто
53 Жирмунский В. Введение в метрику. Теория стиха Л., 1925, с. 221.
сосуществуют рядом, но взаимообъясняют и взаимодополняют друг друга. Для
Блока эти стихи, говорящие как будто бы совсем о разном, — говорят об одном
и том же. Тревожная, драматическая «история любви» перестала быть частным
случаем, в нее проникло «общее», «мировое», «космическое», она стала одним
из проявлений надвигающейся, вот-вот готовой разразиться катастрофы,
вселенского, апокалипсического катаклизма.
В отношениях между любящими в «Неподвижности» нет «синтеза»,
гармонии, согласованности, но сама героиня, «Дама», дается чаще всего как
нечто необычайно высокое или даже как носительница гармонии. Катастрофы,
бури не просто существуют рядом с героями, они вошли в их души, они
определяют их содержание. При этом «Дама» чаще всего предстает как
возможный выход из тревог, несоответствий, душевных драм. Поэтому
«мировое», «космическое», «общее» именно в связи с образом «Дамы» иногда
может ассоциироваться с соловьевским «синтезом»: