- Может, хотя бы включишь фильм? Сколько можно пялиться в черный экран? – Голос Карен неожиданно раздался рядом. Я даже не заметила, что она сидит в кресле.
- Мы уже прочитали все титры, но черный экран - перебор. Ставь следующий. – Она даже не глядела на меня, я же наоборот рассматривала ее, не понимая, как давно она сидит рядом.
- Это ведь твой заяц верно? Родные прислали его тебе? – Неожиданная смена темы ввела меня в ступор.
Я не ожидала от нее такой проницательности. Если бы дождевой червь укусил, у меня была бы такая же реакция.
- Мы никогда не делились прошлым, но сейчас почему бы и нет? – Она сказала отстраненным тоном, не глядя на меня, и тут же продолжила:
- В отличие от тебя я выросла в этом городе. У нас была небогатая семья. Мама болела и уже с детства я знала, что такое разочарование и боль. Отец много работал, и в какой-то момент - он не выдержал. Начал много пить, а мать была не в состоянии с ним справиться. Я и младший брат, старались сохранить хрупкое спокойствие, помогали, чем могли, но этого было недостаточно. В девять лет он впервые избил меня. Он и раньше поднимал руку, но в тот день мне особенно досталось. Вернувшись со школы я не успела прибрать на кухне. Мать лежала с головными болями, ей было не до того, ей вообще на все стало плевать, когда она узнала, что у нее рак. Мы выживали, как могли между пьющим отцом и абсолютно апатичной матерью. Все, что я могла – это перетянуть гнев отца с Майкла на себя. Он был на три года младше, если бы ему влетало так, как мне, не знаю, дожил бы он до совершеннолетия. Мне было тринадцать, когда мама, отказавшись от лечения, загнала себя в могилу. Помню, что сильно плакала. Не знаю, были ли это слезы горя или облегчения, что не нужно будет больше смотреть за ней. Отец совсем потерял над собой контроль, по пьянке не отличал кто друг, а кто враг. Когда он сломал мне нос, я поняла, что нужно что-то делать. Бежать? Но куда? И как же Майкл? Я не могла его бросить. Родственников у нас не было, только дальние и мы не поддерживали отношения. Я всю ночь проплакала, зная, что если расскажу кому-то, то нас заберут и отправят в интернат. – Карен говорила без остановок и драматичных пауз, будто пересказывала совсем чужую историю, но на этом моменте что-то в ней поменялось, она обхватила себя руками и, выдохнув, продолжила. – Мне было пятнадцать, и я считала, что главное помочь Майклу, а я уже взрослая. Поэтому я написала письмо миссис Пеггинс, нашей учительнице, где подробно излагала ситуацию, я даже приложила снимки своего побитого лица, так как в школу я уже две недели не ходила. Попросила их позаботиться о Майкле и не искать меня. Я запечатала конверт и дала его брату, он даже не подозревал, что сам нес свой приговор в руки учителя. Я собрала самое необходимое, и убежала из дому. Уже тем вечером к нам домой заявилась служба по опеке детей, отец был пьян и устроил жуткий дебош, а Майкл сидел на ступеньках возле входа и невидящими глазами смотрел перед собой. Я все это видела, так как стояла неподалеку в кустах, хотела убедиться, что с Майклом все будет хорошо. Он давно начал закрываться в себе, но когда понял, что я убежала, совсем замкнулся. Я хотела дать ему знак, сказать, что буду рядом и присмотрю за ним, но боялась, что меня увидят. Его определили в ближайший интернат. Однажды я пришла туда, хотела повидать брата. Две недели скиталась по городу, ночуя в ужасных местах, сбережений еле хватало на еду, и я уже была готова сдаться, чтоб мне дали приют и горячий обед. Он был на площадке, сидел под пожелтевшим деревом и наблюдал за другими детьми. Майкл всегда был хрупким ребенком, но когда увидела его в тот день, это стало самым печальным зрелищем на всю мою жизнь. Такой одинокий и совершенно несчастный. Он повернул голову, мне даже показалось, что не узнал меня, прижавшуюся к металлическим прутьям забора. Но встретив его взгляд, поняла, что узнал. И в этот момент глаза его были переполнены не только грустью, но и ненавистью, он смотрел на меня, как на самую жалкую предательницу. Будто я - причина всех его страданий. Я обернулась, не выдержав осуждения от единственного родного человека на Земле. Не было дороги назад, он бы не принял меня. Я прибежала на автостанцию и купила билет на автобус в самую дальнюю точку, насколько хватило денег. Следующие три года можно вообще вычеркнуть из жизни. Я бывала в самых злачных местах и искала утешения в объятьях бесчисленных мужчин. Никого не любила, просто пользовалась их чувствами. Иногда месяцами жила за их счет, иногда работала. – Она остановилась, будто решая говорить дальше или нет.
- А что стало с Майклом? – Я не могла скрыть заинтересованности в судьбе этого мальчика.
Карен горько улыбнулась, и ответила:
- Он даже месяца там не пробыл. Троюродная тетка по матери захотела забрать его к себе. Я писала ему спустя время, но он не ответил ни на одно сообщение. Он вычеркнул меня вместе со своим прошлым. Насколько я знаю, он сейчас в Коннектикуте, заканчивает университет. У него хорошее будущее, я рада за него. – «Будущее без меня», читалось между строк.
Мы молчали, я думала, она закончила, но спустя минуту она продолжила:
- Отцу тогда даже выдвинули обвинение, и был суд, но ему дали только три месяца исправительных работ и принудительное лечение от алкозависимости. Об этом я узнала позже, когда мне исполнилось восемнадцать, и я вернулась в город. Пройдя лечение, он пытался восстановить родительские права, но было слишком поздно. Мы разлетелись по стране, как почтовые голуби. Однажды я не удержалась и решила прогуляться по нашей улице. Совсем не ожидала встретить его, ведь знала, что он работает, но в тот день что-то поменялось, и он был дома. Даже не сразу узнала его, от высокого крепкого мужчины остался скрюченный хребет и седые волосы. – Карен, не веря, покачала головой, будто снова увидела его перед собой. – Просил прощения, плакал, как ребенок, умолял вернуться. Но я была непоколебима. Моя ненависть к отцу умножилась в миллионы раз, когда Майкл отверг меня. Я винила во всем его, не дав второго шанса оступившемуся мужчине. – За все время глаза Карен впервые заблестели от слез. – Через две недели, я узнала, что он повесился. – Карен подняла голову вверх и несколько раз поморгала, не дав слезинкам покатиться по щекам, но несколько все же упало на грудь. – Я думала, что Майкл приедет на похороны, но его не было. Как я и сказала, он вычеркнул свое прошлое.
Мне было жаль Карен, понемногу я поняла, зачем она это рассказывает. Она считала, что нас связывает болезненное прошлое и была права. Пока я витала в своих мыслях, в дверях появилась Мел и бросилась обнимать Карен.
- Мне так жаль, - шептала девушка, гладя ее волосы и прижимая к себе, - мне очень жаль.
Карен отстранилась и посмотрела мне в глаза:
- Прошли годы, но не было дня, чтоб я не возвращалась в то время и не переигрывала всю историю заново. Что было бы, если бы я не написала письмо? Что, если бы попыталась помочь отцу вылечиться? Может нас отправили бы на время в интернат, но мы были бы вместе. Что было бы, если бы я сказала, что простила его? Мне не нужно было возвращаться, просто снять часть вины, которая давила на него. Дать второй шанс. Всегда нужно давать второй шанс родным людям! – она с горечью и запалом пыталась донести до меня свою точку зрения, но ее история черкала меня лишь краем, в остальном у нас были абсолютно разные ситуации.
Наше сходство раскололось, как треснувший ледник, и мы отплывали друг от друга, теряясь в просторах океана сожалений.
Спустя время, улыбающаяся, как электростанция, Карен, одела самое блестящее платье и направилась на работу. Ей впервые удалось меня удивить.