— Сейчас глянем, — Дарья подошла к столу.
Мила осталась позади и лишь наблюдала за смелостью подруги, которая присела возле горки папок и начала искать нужную. На мужчину она не смотрела — её глаза перемещались то на Дарью, то на шкафы. Страх утих, но все равно было не по себе, и чтобы окончательно успокоиться, Мила присела на дальнюю кровать. Суженый наблюдал, как медсестра перебирает папки, и покорно ждал. На Милу он часто посматривал, но они ни разу не встретились взглядами.
Наконец Дарья поднялась и, держа бумаги в правой руке, убрала блюдца в сторону — на стол упал толстый список пациентов.
— Как его зовут? — переспросила она.
— Иван Алексеевич Фирсов.
Дарья кивнула и начала искать. Она сразу нашла нужную страницу, но инициалы и фамилия спрятались и никак не хотели показываться. Дарья раз пять провела пальцем сверху вниз и, приступая к очередной прогулке по бумаге, сказала:
— Чёрт знает, в какой он палате.
— Я как раз-таки не знаю, поэтому и спрашиваю у вас, — спокойно проговорил незнакомец.
Дарья оглянулась на побледневшую Милу, а чёрт, поняв, что два женских крика разбудят не одного и не двух, а десяток душевнобольных, исчез, решив, что сам справится.
Узкий коридор второго этажа оканчивался окном, вторым, на котором не было решёток. Тень растянулась до третьей комнаты — чёрт стоял на свету и считал, сколько палат ему нужно пройти.
— Всего десять — не так уж и много, — напоследок взглянув на луну, сказал он и пошёл к первой двери. Чёрту всё было по силам: он оказывался посреди палаты и, если понимал, что перед ним не Ваня, тут же перемещался в другую. Он посетил девять комнат, и все оказались одинаковыми: в дальнем углу стояла одноместная кровать, напротив — столик, посередине лежала тень решётки, слева от двери были унитаз и раковина.
Чёрт знал, что в соседней комнате будет тот, кто ему нужен, он принял родной облик злого духа и задумался, как ему навестить старого знакомого:
— Появиться за окном и постучать — способ не новый, но рабочий, — он заложил руки за спину и начал ходить по комнате. — Сидеть в углу и вдруг выскочить — скучно. Выбраться из-под кровати — какое-то свинство, — у него зачесался нос. — А если спрыгнуть с потолка... — чёрт вздохнул, — я давно не трюкач.
Он прошёл девять кругов, вернулся туда, где стоял, перевоплотился в человека и, глубоко вздохнув, исчез.
Ваня всё ещё сидел, обхватив колени, только теперь под одеялом: его колотило, а на лице виднелась испарина. Чёрт появился перед кроватью, из которой выпирала причудливая горка, и замер. В тишине слышались всхлипывания, горькие и пронзительный, так что даже злой дух почувствовал не столько сострадание, сколько душевную тяжесть от чьих-то мук.
— В этот раз я ничего не выдумывал: сколько можно? — прохрипел чёрт. Хоть звуки истерики не прекратились, он продолжил: — Я не первый раз посетил тебя в Рождество и считаю, что мы порядком знакомы.
Ваня никак не отзывался, в тайне надеясь, что всё скоро закончится. Может, это было совсем наивно, но ему становилось легче, когда тревогу перебивали светлые мысли.
— Не приходило ничего на ум, так что решил прийти так, по-простому, — чёрт приблизился к кровати и, кажется, хотел присесть.
— Уйди от меня, — Ваня бросился бы на гостя и задушил его больничным одеялом, но его конечности окаменели.
— Я к тебе со всей искренностью, между прочим, — чёрт обиделся и отошёл к окну.
Ваня сильнее вжался в холодную стену и не переставал следить за чёрным силуэтом. В голове у него была пустота, но не приятная, а гнетущая, когда в теле играет страх, изъедающий сознание, так что любые мысли становятся враждебно неестественными. От груди по всему телу текло изнуряющее чувство, возбуждающее то несильную тревогу, то дикую панику, и Ваня ждал только, когда его разбудит рассвет.
— А там, в посёлке, люди поспокойнее будут, — вдруг заговорил чёрт, — к ним я не ходил и никогда не приду.
— Счастливые, — вымолвил Ваня, как можно злостнее.
— Я думал, нам удастся поговорить, — чёрт прижался спиной к окну.
— Злой дух, а не умнее наших медсестёр, — смотря исподлобья, ответил Ваня. — Скажи, о чем может разговаривать больной с проходимцем, как-то попавшем в палату?
— С каких пор я для тебя проходимец? — чёрт оскорбился и стремительно зашагал к пациенту, пытаясь что-то найти во внутреннем кармане. Ваня полез к спинке кровати, перебирая ногами, но одеяло предательски наматывалось на ступни.