Павлов печально поглядел на своего начальника и терпеливо напомнил:
— Дойдет черед и до подводных лодок. Начинать надо о простого. А то, что мы испытываем, изобрели Рогов, Винокуров, Серов, Кубидзе…
— Момент! — запальчиво воскликнул Жилин. — Не надо спихивать всю ответственность на других. Затея ваша, вам и отвечать!
— Что ж, отвечу…
Павлов замолчал, пытаясь найти логику в суждениях Жилина. Действительно, впечатление складывается из удач и неудач, из того, что гладко и что коряво. Уж если взялся выводить свой коллектив из вечных середняков, зачем лезть на рожон? Козырей хватит вроде бы и без этих водяных баталий. Сорваться на волокушах да на плотиках — пара пустяков, А сорвешься — могут причислить и к двоечникам. Выходит, Жилин прав?.. А с другой стороны, если не испытать все это теперь, то придется ждать другой зимы… Нет. Жаль, конечно, что пришлось все впритирку к учениям. Но чего жалеть? И потом, кто сказал, что учения, пусть даже зачетные, это пик службы? А не дай бог, война! Та проэкзаменует строже. Или Жилину это не известно?.. Неужто возраст сказывается?..
На берегу все готово. Волна мерно покачивает два легких плотика, на их верхних настилах рядком улеглись торпеды. Глухо ворчат прогревающиеся вездеходы, выгнул свою стрелу-дугу могучий автомобильный кран. Вокруг тросы, тросы, тросы… Собственно, все это и составляет нехитрые средства беспричальной подачи.
На пригорке водит биноклем по горизонту Кубидзе, пытаясь отыскать корабли, жаждущие получить торпеды; у его ног хлопочут с переносной станцией радист и сигнальщик. Прямо в воде замерли стропальщики в пышных капковых бушлатах и резиновых бахилах. Стропальщики в воде могли бы и не стоять, и на берегу места хватало, но как мальчишкам трудно обойти лужу, так и матросам не терпелось проверить резиновые бахилы.
Прибоя почти не было, но океан глубоко вздыхал, накатываясь на отмель и преподнося ей камни, доски, битый лед, а когда казалось, что эти щедрые дары останутся в вечном пользовании берега, океан вдруг отступал, забирая свои подношения обратно.
Командующий уединился, прохаживался среди скользких валунов, о чем-то думал. Другим можно забывать о сутолоке служебной, ему забывать нельзя. Вот он остановился у крана и с любопытством его разглядывал. Дверца кабины была открыта, и на сиденье, словно напоказ, выставлена недопитая лимонадная бутылка, дразнящая взгляд своей игривой этикеткой.
После наперченного супа адмиралу, видно, хотелось пить: он осторожно повертел бутылку, издали ее понюхал и, весело зыркнув на офицеров, смело приложился к горлышку.
— Тьфу, какая гадость!.. — Командующий тер платком соленые губы. — Кто у вас океанской водицей пробавляется?
Кубидзе в положении «смирно» молча ел глазами осерчавшее начальство. Малышев растерянно улыбался, заглядывая в кабину. Павлов успел заметить испуганное лицо Жилина, но оно тут нее исчезло. За краном неловко переминался с ноги на ногу мичман Чулков.
«Опять его проделки! Его или Чулькина…» — похолодел Кубидзе.
Эти мичмана выдумщики были непревзойденные и подшучивали друг над другом весьма изобретательно — то втихомолку зашьют рукава на шинели, то затянут мертвыми узлами шнурки на ботинках…
— Разрешите, товарищ командующий, — нашелся Кубидзе и стал разглядывать бутылку на свет. — У нас это почитается первейшим средством от ангины. Если полоскать, конечно…
— Вот как? Ангины?.. — Глаза командующего лукавились смешинками. — Ну-ну…
— И хорошо помогает? — заинтересовался подошедший Панкратов, еще не поняв, в чем дело.
— Это мы сейчас узнаем… — Павлов все-таки решил доискаться истины. — Товарищ Чулков, у вас или у крановщиков горло побаливает?
— Никак нет! — Лицо мичмана, всегда такое хитроватое, приняло испуганное выражение. Похоже, у него и впрямь перехватило горло, и он почти беззвучно добавил: — Это мичману Чулькину…
— Значит, Чулькину? — Командующий окончательно повеселел. — Я так и думал… Большой любитель лимонада этот ваш Чулькин!
Опять вынырнул Жилин, поманил Павлова за кран.
— Накажите… Слышите?.. Накажите… — Жилин задыхался от возмущения и шептал, хотя рядом никого не было.
— Кого?! За что?!
— Да этого Тюлькина! Эх!.. — Видя, что адмирал перекидывается шутками с Малышевым, Жилин в сердцах махнул рукой и юркнул за спины офицеров.
Вскоре из-за мыса показались два корабля, которые быстро сближались с берегом. Дробно, на всю округу, затарабанили якорные цепи, и радист доложил, что корабли сообщили о готовности принимать торпеды.