Что происходит после смерти рантье? Петийон вне себя от страха. Он мечется по кабачкам Монмартра и по всем более или менее подозрительным барам в поисках кого-то. Он чувствует, что полиция ходит за ним по пятам, но упрямо продолжает искать, даже едет в Руан, где наводит справки о женщине по имени Адель, которая уже несколько месяцев назад бросила работу в пивной "Тиволи".
С этого момента он, по-видимому, обескуражен. Он уже без сил. Он отказывается продолжать поиски. Мегрэ остается только забрать его. Сейчас он заговорит...
Но в этот самый момент в него стреляют посреди улицы, и всадил в него пулю, конечно, не новичок.
Не тот ли это самый, который, не теряя ни минуты, помчался в Жанневиль?
На площади Пигаль Петийон был в сопровождении комиссара, и это не остановило убийцу.
За домом Лапи установлено наблюдение. Убийца это знает, во всяком случае подозревает, но это тоже его не останавливает; он проникает в комнату, ставит перед гардеробом стул и поднимает одну из верхних досок шкафа.
Обнаружил ли он то, что искал? Когда его застает Фелиси, он наносит ей удар и исчезает, оставив только довольно безликие следы новых башмаков.
Это произошло около трех или четырех часов утра. А уже после полудня они взялись за комнату Петийона.
На этот раз женщина. Брюнетка, и довольно хорошенькая, как и Адель из пивной. Она не совершает ошибок. Она могла бы пробраться в этот отель, где привыкли к разовым посетителям, как выразился коридорный, со своим любовником или сообщником. Но кто знает? Может быть, за отелем "Уют" тоже ведется наблюдение? Она это учитывает. Является туда в сопровождении мужчины, которого она и в самом деле случайно встретила на улице. Но только, когда он уже ушел, она проскальзывает на лестницу, поднимается на шестой этаж - в этот час на верхних этажах никого нет - и тщательно обыскивает комнату Петийона.
Почему они так быстро перебрасываются из одного места в другое? По-видимому, они торопятся. Им нужно найти что-то как можно скорее. И значит, они этого еще не нашли.
Вот почему и Мегрэ действует в лихорадочной спешке. Правда, с ним это бывает каждый раз, когда он удаляется из "Мыса Горн", как будто он ожидает, что в его отсутствие там может произойти какаято катастрофа.
Он вырывает страничку из записной книжки, стянутой резинкой.
"Сегодня ночью большая облава в IX и XVIII округах".
- Передашь это комиссару Пиолэ... Он поймет...
Выйдя на улицу, он еще раз окидывает взглядом эти столики кафе на тротуаре: люди здесь могут просто жить и наслаждаться весной. Ну ладно! Еще пол-литра пива, быстро! С пеной на своих коротких усах он валится на сиденье такси.
- Сначала в Пуасси... Потом я скажу вам...
Он мучительно борется с дремотой. Сидя с полузакрытыми глазами, он обещает себе, как только закончится это дело, проспать подряд двадцать четыре часа. Он представляет себе свою комнату с широко раскрытым окном, солнце, играющее на занавесках, знакомые звуки, мадам Мегрэ, которая ходит на цыпочках и говорит "тс-с" слишком шумным поставщикам.
Но всего этого, как поется в песне, не будет никогда. Об этом всегда мечтаешь, обещаешь себе, клянешься, потом наступает момент, когда раздается этот проклятый звонок телефона, который мадам Мегрэ хотела бы задушить, как зловредное животное.
- Алло... Да...
И вот Мегрэ уже снова уехал!..
- А теперь куда, начальник?
- Поднимитесь по дороге, налево... Я вас остановлю...
Сквозь дремоту его снова охватывает нетерпение. С тех пор как он побывал у Гастин-Ренета, он только об этом и думает. Как ему раньше не пришла эта мысль? А ведь он уже "горел", как говорят дети, когда играют в прятки. Его сразу же поразила эта история с тремя комнатами. Потом он уклонился в сторону. Его смутили догадки о ревности...
- Направо... Да... Третий дом... Послушайте, мне бы хотелось не отпускать вас всю ночь... Вы ужинали? Нет? Постойте... Люка!.. Подойди сюда, старина... Новостей нет?.. Фелиси здесь?.. Как?.. Она позвала тебя и предложила чашку кофе и рюмку вина?.. Да нет! Ты ошибаешься... Это не потому, что она боится... А потому, что сегодня утром я одернул одну индюшку, санитарку, которая насмехалась над ней... Ее благодарность мне перешла на тебя, вот и все... Возьми эту машину... Поезжай в "Золотой перстень"... Поужинай и накорми шофера... Держи связь с кассиршей на почте... Скажи, что сегодня ночью ей, возможно, позвонят по телефону... Велосипед здесь?
- Я видел его в саду, у стены погреба...
Фелиси наблюдает за ними с порога. Когда машина отъезжает и Мегрэ подходит к ней, она спрашивает с прежней недоверчивостью:
- А вы все-таки ездили в Париж?
Он знает, о чем она думает. Ее мучат догадки, не вернулся ли он в ресторанчик, где они завтракали, не повидался ли там снова со старым господином в пальто и кашне, и не рассказал ли тот чтонибудь комиссару, несмотря на ее патетическую записку.
- Пойдем со мной, Фелиси... Нам теперь не до шуток...
- Куда вы идете?
- Наверх, в спальни... Пошли...
Он толкает дверь комнаты старика Лапи.
- Подумайте хорошенько, прежде чем отвечать... Когда Жак жил в этой комнате в течение нескольких месяцев, какая там стояла мебель, какие предметы там находились?
Она не ожидала этого вопроса и теперь раздумывает, обводя взглядом комнату.
- Во-первых, была медная кровать, которая теперь в чулане... То, что я называю чуланом, - это комната, куда можно пройти через мою, та, где я жила несколько месяцев... Потом там свалили все, что было лишнего в доме, а осенью туда даже складывают яблоки на зиму...
- Кровать... Это во-первых... Затем?.. Туалет меняли?
- Нет... Тут стоял этот самый...
- А стулья?
- Постойте... Здесь были стулья с кожаными сиденьями, потом их поставили в столовую...
- А платяной шкаф?
Шкаф он оставил напоследок; сейчас он напряжен, зубы его сжимают трубку так, что эбонит трещит.
- Этот самый.
Он вдруг почувствовал разочарование. Ему кажется, что после ухода от Гастин-Ренета он так спешил только для того, чтобы наткнуться на стену или еще хуже - на пустоту.
- Когда я говорю, что это тот же самый, это и верно, и неверно... В доме два совершенно одинаковых шкафа... Их купили на распродаже три или четыре года тому назад, уж не помню... Мне они не нравились, потому что я предпочитаю зеркальные шкафы... В доме нет ни одного зеркала, в которое можно было бы видеть себя во весь рост...
Уф! Если бы Фелиси знала, какую тяжесть она только что сняла с него. Он уже не обращает на нее внимания. Он бросается в спальню Фелиси, вихрем пересекает ее, влетает в комнату, превращенную в склад, открывает окно, рывком отодвигает закрытые жалюзи.
Как это не поразило его раньше? Чего только нет в комнате: рулон линолеума, старые половики, стулья, поставленные друг на друга, как в закрытых на ночь пивных. Здесь есть и стеллажи из некрашеного дерева, на которых, должно быть, раскладывали яблоки на зиму, ящик со старым насосом, два стола и, наконец, за всей этой рухлядью - шкаф, такой же, как в комнате старика.
Мегрэ так спешит, что задевает части медной кровати, приставленные к стене, и они рушатся на пол. Он подвигает стол, влезает на него, шарит рукой по толстому слою пыли наверху, за верхней поперечной доской платяного шкафа.
- У вас нет никакого инструмента?
- Какой вам нужен?
- Отвертка, ножницы, плоскогубцы, все равно что... - Волосы у него в пыли. Он слышит, как Фелиси идет по саду, спускается в погреб, возвращается с отверткой и молотком.
- Что вы собираетесь делать?
- Приподнять задние доски, черт возьми! - Впрочем, это нетрудно. Одна из них еле держится. Под ней бумага. Мегрэ нащупывает и скоро вытаскивает пакетик, завернутый в старую газету.
Тут он смотрит на Фелиси и видит, что она застыла на месте, подняв к нему смертельно побледневшее лицо.
- Что там, в пакете?
- Понятия не имею!
Она снова заговорила пронзительным голосом, со своим прежним высокомерным выражением. Он слезает со стола.