Перенестись, куда угодно… Ирисиксэль представила любимую кровать, 10 на 10, под белым шёлковым покрывалом… Ах! ………….
- Ой! Кто это здесь?
На заветном ложе любви лежала худенькая, просто крошечная девушка, окружённая мужчинами самой разной и странной наружности, искусанная с ног до головы и предающаяся страстной любви сразу с несколькими особями.
- Да… - разочарованно промолвила Ирисиксэль, - не прошло и года, как я забыта и с успехом заменена другой.
- Ирисиксэль! Незабвенная! – простонал один из партнёров девушки, но не смог двинуться с места, так как самая существенная его часть застряла между жемчужными зубками и коралловыми губками. Остальные участники действа, занятые посевом будущего потомства, даже не повернулись в сторону Ирисиксэли.
Разочарованная девушка немедленно вернулась во дворец и, запершись в своих покоях, улеглась на кровать в позе звезды и стала думать – как??? Как ей вернуть незабвенных партнёров и в то же время не потерять всё возрастающую власть в королевстве.
- Стоп! – хлопнула она себя по лбу, - Я же могу превратить любое существо в кого-то иного, в того, кто мне сейчас позарез нужен!
Вспомнив своего любимого нага, который не только жезлом, но и кончиком хвоста владел виртуозно, она помчалась в покои короля.
- Сим-салабим! – воскликнула Ирисиксэль и пустила в сторону короля сноп синих искр.
И, о чудо! На кровати короля лежал её любимый наг в полной боевой готовности.
…Прошло 5 часов. Изголодавшиеся любовники позвонили прислуге, чтобы несли обед и – побольше! Предварительно Ирисиксэль вернула королю должный вид. Король сверкал глазами, топорщил усы и брови, волосы подмышками и в паху, подмигивал любимой, двигал заострёнными эльфийскими ушами и, вообще, выглядел молодцом. После еды пара продолжила развлечения, только теперь король был в виде арахноида.
- Любимая! Ты просто сокровище! – прошептал король утром. – Мы непременно должны объявить о свадьбе. Я так хочу назвать тебя своей королевой!
- Легко! Но вначале нам надо пристроить Мандаринэля. Я слышала, у его дружка есть младшая сестра Карбидэль. Вот и поженить их. Конечно, Нафталинэль наследный принц и Карбидэль только после него может претендовать, в том случае, если он не обзаведётся сыном. Но это не страшно. Наш сынок Мандаринэль очень хорошо знает, где тут у вас серпентулий растёт.
Глава одиннадцатая
Несколько дней до отъезда Дэлика и Цыпы пролетели незаметно, тем более, что король и Ирисиксэль, увлечённые экспериментированием на сексуальной почве, практически не выходили из спальни. Кем только бедный Лимонэль не перебывал, даже кентавром. Увлёкшись, он однажды ночью проскакал по всему дворцу с прекрасной амазонкой на спине. Хорошо, что все спали и только экономка, всё переживающая утрату связки ключей, увидев резвящуюся парочку, прошептала – «Ведьма…» - и упала в обморок с последующим повреждением в уме.
Через неделю Дэлик и Цыпа, одетые по последней моде – то есть, практически голые, с набитыми всякой всячиной пространственными карманами, накормленные, затисканные и зацелованные сестрой, отбыли в Академию.
В Академии на Цыпу сразу же положил глаз ректор – ослепительный красавец, жесточайший женоненавистник и садист. Он преследовал её своей извращённой любовью, замаскированной под ненависть и даже самому себе боялся признаться, что это любовь. Потирая влажными от волнения, ледяными руками попеременно, то хлыст, то нефритовый жезл, ректор бродил по академии, пугая адептов неистовым скрежетом зубов.
Бедная девушка была вынуждена скрываться на чердаке, в комнатке с выбитыми стёклами, дикими сквозняками и узкими дощатыми нарами вместо кровати. Но ректор находил её и там, бесконечно издеваясь и поливая ядом сарказмов.
За тысячу двести лет холостой жизни ректор извёл своими придирками не менее сотни девушек, которые в отчаянии покончили с собой.
Но Цыпа была магом жизни, к тому же, как выяснилось, она и ректор были истиной парой. Вот это облом…
Бешеный от злости ректор метался по академии, как чёрный вихрь, сметая всё на своём пути. Ещё бы! В его окаменевшем за века сердце вдруг проклюнулся робкий росток любви. Не признаваясь самому себе и уж тем более предмету этого безобразия, он был готов на любое безумство, вплоть до кражи Цыпы, с тем, чтобы запереть её в фамильном замке и залюбить до смерти. Забегая в каморку девушки, он поливал её презрением, сарказмом и ненавистью, сгорая от желания схватить на руки и зацеловать. Но этого он позволить себе никак не мог – да и то правда – что бы он был за ректор, если бы предварительно, не дойдя ещё до предварительных ласк, не измучил бы любимую до полусмерти? Больше всего его бесило то, что своим обострённым нюхом скрытого оборотня он чуял, что Цыпа девственница. Но с большим потенциалом. Как бы не увели!