И изумление последовало...
- О, мой бог! Что это?! Кто это наделал?! Как я теперь смогу прикидываться бедной, тихой и робкой мышкой перед моим возлюбленным? Разве поверит он мне, увидев всю эту роскошь?
Марципанэль сползла по стене и, уткнувшись в худенькие коленки, обтянутые блёклым серым платьишком, горько разрыдалась.
- Цыпа! Сестричка! Ну в чём дело? Я же хотела, как лучше! Разве можно держать сестру королевы в таких нищенских условиях?
- - Ириска! Ты ничего не понимаешь! Ведь ректору нравится именно это - моя нищета, униженность, скромность и молчание. Только так он сможет вволю поиздеваться надо мной, слить свой веками накопленный яд, а потом, наконец-то, упасть к моим ногам. Это же закон для всех избранных попаданок в Академии магии. А мы не просто избранные, мы призванные! Значит и издеваться он будет долго, со вкусом и наслаждением! Немедленно верни всё обратно! Иначе ты разрушишь только-только наклюнувшиеся отношения. Лучше домой меня иногда переноси хоть на полчасика - очень хочется помыться горячей водой, а в этой каморке только ледяная и то не всегда.
- - Ну, хорошо. Если ты так решила, будь по-твоему!
- Ирисиксэль щёлкнула пальцами и в ту же минуту жилище Цыпы приобрело прежний вид.
- - Спасибо, Ириска! - Цыпа чуть на задушила сестру в объятиях
- - Цыпонька, а почему у тебя все руки в синяках и ты такая худая? Вас тут не кормят?
- - Кормят... Но, когда я прихожу в столовую, там почти всегда сидит ректор. Он смотрит на меня с такой ненавистью... Я ни кусочка проглотить не могу от страха и от счастья!
- Бывает, схвачу несколько кусочков хлеба и убегаю. Это и ем потом. А синяки... Ну... Это меня ректор иногда за руки берёт и так их от любви стискивает, бывает...
- - Понятно. Ну, еды я тебе буду подкидывать потихоньку, а то ты от такой страсти ноги протянешь. И не бойся, твой возлюбленный ничего не заметит. А как там наш братишка?
- - О, у Дэлика всё хорошо! За него можно не волноваться. Думаю, к концу обучения пять или шесть наследниц богатейших семей будут бороться за право с ним обручиться.
- - А, ну это ещё не скоро. Там посмотрим.
В это время за дверью раздались тяжёлые шаги, прямо поступь Командора и в дверь постучали. Замогильный ледяной голос проскрипел:
- Адептка, вы здесь?
- Ой, Ириска, беги! Это ОН!!! Прошептала Цыпа.
Ирисиксэль немедленно телепортировалась во дворец. До самого вечера она ходила такая задумчивая, что все забеспокоились - не заболела королева?
А королева была в тягостных раздумьях - с одной стороны сестру жалко, но с другой... Она, видать, тоже начиталась фэнтези и точно знает - пока влюблённый ректор не замучает адептку до полусмерти, фиг признается в любви. Придётся ждать. Иногда переносить Цыпу для помывки и кормления и поскорее обратно, чтобы злющий и очень подозрительный ректор ничего не заметил.
Глава четырнадцатая
...А тем временем в Академии...
- Адептка Марципанэль, в вашей комнате пахнет духами, чистым бельём и прослеживаются эманации посторонней сущности! - ржавым голосом проскрипел ректор, едва сдерживая желание накинуться на бедную Цыпу, потерявшую от наслаждения, возбуждения и страха голос.
И тут Цыпа внезапно вспомнила, что всю свою прежнюю жизнь она провела в Одессе! Именно там Аполлон и Венера родили близнецов и подкинули их в одесский Дом малютки.
Одесская кровь взыграла не на шутку.
- А вот мне, предположим, интересно, где это вы провели последние два часа, а? Может быть, в храме молились? Там вместо ладана теперь панталоны воскуряют? Может быть, поэтому ваши борода и усы пропахли-таки нижним дамским бельём до тошноты и всякими посторонними сущностями? А теперь вы решили отыграться на невинной ни в чём девушке? И что же вы такого интересного собрались мне предъявить? Расскажите, не стесняйтесь. А лучше идите и помойтесь, а то стоите тут, как Людовик ХIV посреди Версаля и благоухаете.
Ректор просто онемел, но и покраснел тоже. Потому что он только что вернулся от юной 118-летней эльфийки, которая последние 100 лет почти успешно спасала его от спермотоксикоза. Прелестная златоволосая, зеленоглазая, необыкновенно изящная развратница с внешностью непорочной девы существенно улучшала свой бюджет, одновременно спасая ректора от приступов неконтролируемого бешенства на почве хронического недополучения приятностей от интимной жизни.
- А вы... вы... - тут ректора заклинило - перед ним стояла худенькая, прекрасная, несмотря на серое старенькое платьишко и растоптанные войлочные тапки, порозовевшая от негодования девушка. Немного посомневавшись, он взял себя в руки и сказал злым и неприятным голосом: