Люцифер спустился на землю. Легкие болезненно обжигало, а белые крылья устали от ноши. Ему было сейчас абсолютно плевать, что станет дальше.
В конце концов, он попытался сделать что-то во благо Рая, а теперь их всех ждет падение.
Только сейчас Люцифер оглянулся. Он стоял на берегу огромного моря. От края и до края простиралась невероятная голубая гладь, которая тихо шумела, лаская берег своими волнами.
Солнце только-только принялось склоняться к горизонту, окрашивая своими предзакатными лучами облака в нежный оранжевый цвет. Так красиво и так спокойно.
Архангел оглянулся. Ни души. Это и хорошо, лучше бы сейчас даже зверью не попадаться под взор того, кто через несколько часов падет. Отец призовет его силой, и Люцифер это знал.
Сотни тысяч лет проносились перед глазами. Отец создал их, и сыновья его видели, как Бог любит мир. Они видели, как он создал реки и моря, равнины и горы, закаты и рассветы. Все было его творением, как и Люцифер.
Он был любимым сыном. Отец наделил его всем, что только может пожелать сердце и даже больше. Красота, ум. Люцифер был равен по силе Богу, а что теперь? Теперь он-то и говорит, что сын не справился и, стремясь вознести свой престол выше Отца, тем он нарушил священное правило.
А он всего лишь хотел, чтобы Бог им гордился.
Белые крылья тяготили.
Люцифер присел на горячий песок и посмотрел вдаль. Душа ныла перед неизвестным. Он заставит отца пожалеть о содеянном. Проникнет во врата Эдема, проникнет в сад Райский, искусит творения его понять истину, которую так скрывает Бог. Адам не устоит перед соблазном Евы и примет из рук ее плод с древа познаний. А в Аду будет не так, как рассказывал Отец.
Это будут их владения. Там станут править демоны. Он сделает то, что пообещал Богу: возненавидев грешников, Люцифер станет их пытать. Найдет палачей, заставит сдирать кожу с тех, кто ослушался отца. Не все же им, ангелам падшим, страдать в горящем пламени Ада.
А тем временем солнце уже скрылось за горизонтом, заставляя мир утопать во тьме. В такой же, какая сейчас поселилась в сердце Люцифера. Он считал, что предали его, Бог же был уверен в обратном.
Неприкаянной душой архангел решил пролететь над миром. Что говорить, но Отец и впрямь был Творцом. Он видел природу. Ее нельзя было трогать. Этот мир должен принадлежать явно не людям. Люцифер сердцем чувствовал: отдай его этим существам, и они захотят подчинить его себе. Они заставят работать природу на них, вырубят леса и убьют всех зверей. Ненавидеть этот мир пока у него причин не было, но все может измениться за сотни лет. Пока что Бог создал для себя пару людей, что греются под лучами Райского сада, но архангел знает: все изменится. Все скоро изменится.
День. Жаркий, солнечный, он заставлял животных сойтись к водопою и жадно пить. За этим наблюдал Люцифер.
Так же и они, архангелы, просили у Отца поддержки, когда им становилось трудно. Он для них, подобно воде, что так необходима зверям. Они были семьей, у которой одно дыхание на всех. Что же заставило семью распасться? Неужели в тот самый момент, когда Бог приказал Михаилу наставить на него — Люцифера — священное копье и буквально вытолкать за врата Рая? А всегда ли тогда они были целой семьей, если брат так легко повиновался Отцу?
Конечно, еще с самого основания они учили, что слово Бога — закон. Но где же тогда та любовь, о которой любил бесконечно повторять Отец? Когда он говорил, чтобы никто не создал себе кумира, а сам заставил любить и повиноваться каждому слову? Пожалуй, Люцифер сейчас утвердился в одном: треть ангелов не просто так решила пойти следом за ним.
Дождавшись, пока звери отойдут от водопоя, он омыл лицо прохладной водой и ненадолго прикрыл глаза. Капельки воды стекали по щекам и капали на землю, что у реки была чуть влажной и оттого еще более приятной и немного мягкой.
Набрав в ладони воды, он сделал небольшой глоток. Жидкость освежила пересушенные и порядком искусанные губы.
Архангел пересел поближе к дереву, возле которого, откинувшись на него головой, прикрыл глаза. Гнев поутих. Сердце принялось ровнее стучать, не доставляя уже излишней боли израненной душе.